С весны 2018 года в интернете появилась некая гомофобная организация «Пила». С очень громкими заявлениями, часто абсурдными: «Мы ликвидировали геев в Чечне и на Украине». Именно этой организации сперва приписали убийство Елены Григорьевой. Однако, пишут лидеры ЛГБТ-движения: «Российская ЛГБТ-сеть неоднократно пыталась найти людей, пострадавших в результате действий этой группы, но не смогла. Мы не нашли ни одного случая нападения, прямо связанного с этой группой. Мы думаем, что она создана с одной единственной целью — запугивать ЛГБТ+ сообщество и разжигать ненависть».
В комментариях к сообщениям о смерти Григорьевой появилась фотографии листовки «Пилы». Текст странен не тем, что она угрожает «подарочками» всему коллективу «Радио Свобода», всей «Новой газете». Имена многих ЛГБТ-активистов опущены, а названы персонажи совершенно второго и даже третьего ряда, как та же Елена Григорьева.
Странно, что упоминается Артём Шитухин, который весной 2019 года эмигрировал из России в Голландию. Шитухин заявил, что получил от «Пилы» требование уплатить 150 тысяч евро, чтобы предотвратить убийство Евгения Светски. Требование абсолютно иррациональное.
Среди тех, кому угрожает «Пила», значится Виталий Беспалов. Он руководит сайтом «Парни плюс». Это тот же Виталий Беспалов, который стал широко известен в 2017 году. Он тогда выступил с покаянием перед мировой общественностью и рассказал, что работал на ольгинской «фабрике троллей» Пригожина, создавал разнообразные фейковые новости. Теперь его сайт пишет о «Пиле»:
«Да, в любом случае гомофобная группировка «Пила» реальна. Даже если за этой «Пилой» ничего нет, и это фейк. «Пила» помогает нам увидеть и осознать свои страхи и дает нам шанс наконец понять в каком мире мы живем».
Примечательная попытка определить фейк как реальность.
При этом на сайте Беспалова воспроизведена листовка «Пилы» в цвете. А в социальных сетях та же листовка сфотографирована в том виде, в каком она оказалась в почтовом ящике одного ЛГБТ-активиста — и это черно-белый вариант, отпечатанный на принтере, измятый. Картинка же на сайте Беспалова явно — не фотография бумажного экземпляра, а именно картинка, компьютерная вёрстка.
Встаёт вопрос: не является ли именно Беспалов создателем фейка о «Пиле»? С единственной — благой, конечно — целью привлечь внимание общественности к вопиющей российской гомофобии.
Возникает ощущение, что в среде ЛГБТ-активистов обсуждают, насколько допустимо изготавливать такие фейки. Цель-то благая — помочь людям эмигрировать. Выходит, если тролль работает на плохих людей, фейки это плохо, а если тролль работает на хороших людей, фейки это хорошо?
Чем плохи — вопреки заверениям Беспалова — фейки? Об этом у Эзопа в басне, где мальчик звал на помощь — мол, волк напал на стадо. Развлекался. И когда волк в самом деле напал на стадо, на крик мальчика никто не откликнулся.
Впрочем, в истории с убийством Елены Григорьевой, виноваты не гомофобы. Это оказалось убийство «на бытовой почве». Что не означает, что в России нет гомофобии. Это означает, что данное убийство было не на почве гомофобии и не фейковой «Пилой» организовано.
А что сообщества, в которых идут на уступки аморализму, теряют способность к самоочищению, этот аргумент, наверное, использовать не надо. Многим людям наплевать на чистоту. Пусть грязные, зато живые...
Что до Елены Григорьевой, то её яркий портрет создал правозащитник Динар Идрисов, и из его очерка явствует, что она вполне могла стать жертвой «бытового» убийства:
«Она пришла в среду активистов на волне умеренных националистических интересов, а потом случилась аннексия Крыма, война в Донбассе, и тут она ... начала участвовать в акциях антивоенного и либерального толка, ее часто видели на пикетах «Солидарности». Год назад Лена сказала, что расходится со своим другом Андреем, заявила о своей бисексуальности. Но она продолжала поддерживать связи со своими бывшими соратниками, которые явно не симпатизировали ее новым убеждениям, она жаловалась своим друзьям из «Солидарности», что ей угрожают, обвиняют в том, что она переметнулась. Вот это была особенность ее жизни — она не порывала с людьми, которые больше не разделяли ее взглядов, она могла вступать с ними в межличностные конфликты на почве этих разногласий. Недавно она заявила, что стала жертвой изнасилования, следствие не нашло подтверждения ее словам, но в рамках возбужденного уголовного дела она давала показания, в том числе об угрозах, которые ей поступали. К сожалению, Следственный комитет не счел эти показания требующими дополнительной проверки и принятия мер по обеспечению безопасности. Но самое печальное, что Лена в этой ситуации осознавала, что угрозы могут осуществиться, она со многими знакомыми из оппозиционной среды заговаривала о своей смерти, о том, что ее скоро убьют, просила позаботиться о ее коте, хотела даже сделать дубликат ключа, но не успела. Но на фоне ее обычной гиперактивности, эмоциональности и множества мелких угроз все это не воспринималось серьезно. И мне не так важно, каких взглядов придерживалась Лена, принадлежала она к ЛГБТ-сообществу или нет. Главное, что человек, получающий угрозы, чувствующий, что его жизнь и здоровье в опасности, обращается за помощью в правоохранительные органы, но сталкивается с тем, что система не готова, не может и не хочет его защитить».
Из этого деликатного, но красноречивого текста понятно, что Григорьеву могли убить не только гомофобы. Её могли убить бывшие друзья-националисты, бывшие ухажеры, просто человек, с которым произошла бы стычка на почве «гиперактивности, эмоциональности». Тем не менее, активисты ЛГБТ заранее объявили, что следствие только, исключительно – на почве гомофобии, заранее отвели «официальное» следствие как предвзятое.
Самое важное – встаёт вопрос о том, как должен активист – любого движения – относиться к угрозам. Можно ли и нужно ли рассчитывать, что власть защитит тебя от угроз. Можно ли и нужно ли подчёркивать, что твоя жизнь в опасности. Ведь это чаще можно, чем нужно.