К тексту вчерашнему окончание. Бывает «продуктивная старость». Джимми Картер, Пит Сигер, Гёте, Фейхтвангер, Джоан Баэз, Мобуту Сесе Соко, да и Пугачёва с Кобзоном, в конце концов. А также Зельдин и Норман Уиздом, который и в 96 лет комиковал, что труднее, чем в 99 танцевать фанданго.
Что, у этих людей не совершилось дистанцирования от жизни?
Совершилось, конечно. И у тех полуживых мертвецов, которые сейчас на вершине американской политики — Трамп, Байден, Пелоси — тоже внутри усталость и пыль. И у тех тысяч, да что там «тысяч» — миллионов стариков и старух, которые бодры, веселы, тащат на себе кучу потомков иногда материально, но куда чаще эмоционально: симпатией, глубокой вовлечённостью в жизнь внуков и правнуков. Умеют и вовремя появиться, и вовремя стушеваться. Такой была Наталья Горбаневская, это довольно редкий дар.
Это и не дар. Это творчество. Рассохлась половица, стала скрипеть. Надо клею впрыснуть или чего-то такого, чтобы заполнить пустоту. «Продуктивный старик» откуда-то изнутри себя добывает этот клей, заполняя образовавшуюся дистанцию между собой и жизнью.
Как это делается? Скорее всего, у всех по-разному. Ведь и дистанции разные, и жизни разные. Главное: это не медицинский процесс, а творческий. Саморазвитие продолжается! Конечно, это именно развитие того, что уже есть, и несчастная старость это когда обнаруживается, что ядро личности не образовалось или рассосалось в процессе жизнедеятельности. Ожидать, что Коперник, уйдя на пенсию, сделается Колумбом, не нужно. Не удалось к старости стать Коперником? Это проблема, но какое-то колумбово яйцо можно в себе поискать — оно есть, где-то совсем рядом с кощеевым.
