Сила воли… Не съесть конфетку, потерпеть…
Ирина Якутенко (училась на молекулярного биолога, оставила университет, стала популяризатором науки) рассказывая о том, что из 10 детей 4-летнего возраста семеро не умеют сопротивляться искушению и съедают конфетку, объясняет: такова генетика, выживали те обезьяны, которые быстро набрасывались на еду, не думая.
В качестве чтения по этой теме Якушенко рекомендует Баумейстера.
Рой Баумайстер (р. 1953, окончил Принстон и Дьюк), социальный психолог, смотрит иначе:
"Люди являются приматами с наиболее развитыми лобными долями, потому что они способны создавать сложные социальные сообщества. И, похоже, именно поэтому нам особенно необходим самоконтроль. Мы склонны думать о силе воли как о средстве самосовершенствования – сесть на диету, вовремя выполнить работу, выйти на пробежку, бросить курить, – но, возможно, это не главная причина ее развития у наших предков. Приматы – социальные существа, которым необходимо контролировать себя для того, чтобы уживаться с другими членами группы. Они зависят друг от друга из-за пищи, которая нужна для выживания. При дележе пищи право выбора получает обычно самый высокостатусный и сильный самец, другие ждут очереди в соответствии со своим социальным статусом.
Для выживания отдельных особей в такой группе им необходимо сдерживать позывы набрасываться на еду немедленно, иначе их побьют. Шимпанзе и обезьяны не смогли бы мирно делить еду, если бы их мозг был как у белки. На драку им пришлось бы расходовать больше калорий, чем они получали бы из пищи.
Хотя у других животных присутствуют признаки интеллекта, проявляющиеся в зачатках этикета во время еды, их самоконтроль совершенно ничтожен по человеческим меркам. Эксперты утверждают, что самые смышленые обезьяны могут представлять свое будущее лишь на ближайшие 20 минут. Этого вполне достаточно для того, чтобы позволить альфа-самцу поесть, но недостаточно для планирования за рамками ужина. (Некоторые животные, например белки, инстинктивно делают запасы пищи и извлекают их позже, но это запрограммированное поведение, а не сознательный план накоплений.)
В одном эксперименте, в ходе которого обезьян кормили один раз в полдень, они не смогли научиться сохранять пищу впрок. Они могли взять сколько угодно еды во время полуденной кормежки, но, наедаясь досыта, они не обращали внимания на остатки трапезы или просто кидались ими в друг друга. По утрам они голодали, потому что им в голову не приходило отложить часть сытного обеда, а затем съесть припасы вечером или утром.
У людей это получается лучше благодаря продвинутому мозгу, который начал совершенствоваться у наших предков два миллиона лет назад. Большая часть функций самоконтроля осуществляется на бессознательном уровне. За деловым ланчем вам не приходится сознательно удерживать себя от того, чтобы съесть мясо с тарелки босса. Неосознаваемая работа нашего мозга постоянно помогает нам избегать социальных конфликтов, и она выполняется незаметно и притом таким огромным множеством способов, что некоторые психологи пришли к выводу, будто она и есть наш истинный начальник. Увлечение бессознательными процессами происходит из фундаментальной ошибки исследователей, разделяющих поведение на все более дробные единицы в попытках идентифицировать реакции, слишком быстрые для того, чтобы ими управляло сознание».
Цитата большая, но, возможно, утешает то, что целиком книгу Баумайстере «Сила воли» (в соавторстве с Джоном Тирни) читать не обязательно, в ней много «воды». Русский перевод ужасен: «детский опыт не имеет такого решающего характера» переведено как «детский эксперимент не имеет…». Переводчик элементарно спутал экспириенс с экспериментом.
Баумайстер сделал маленькую революцию в психологии. До него считали, что «социальное» это «стадное»: человек зависит от лидера и строит свою жизнь, ориентируясь на альфа-самцов (или самок). Баймайстер показал (экспериментами), что главным для человека являются горизонтальные связи, а не «вертикаль власти». Так что лакейский цинизм, который всю жизнь истолковывает по Свифту: мы пляшем на канате, чтобы угодить Главному, — попросту неверен. Свифт, кстати, и не плясал.
