У кого не запутывались в клубок провода от наушников или микрофона, шнурки, цепочки, на которых крепится чашка кадила. Цепочки заслуживают особого упоминания, потому что острые уголки проволоки на месте сгиба звена цепляются друг за друга, так что цепочка запутывается безнадёжнее нитки или верёвки.
Золотое правило распутывания резко противоречит инстинкту. Хочется потянуть нитку или цепочку — а нужно не тянуть, а ослаблять. Если кадило — не поднимать его, а сразу, обнаружив путаницу цепочек, положить. И подпихивать, освобождать, а не запутывать.
Конечно, притча притчей, а на практике невозможно предугадать, какое именно слово — затягивание, а какое — освобождение, какой поступок увеличивает запутанность, какой уменьшает напряжение. Более или менее надёжными являются термины «прощение», «терпение», «смирение», но ведь они же вечно извращаются — их требуют более от других, а не от себя, их требуют сперва от других, во вторую очередь от себя. Между тем, весь смысл смирения, прощения, терпения в том, что они — для внутреннего использования. Не «я жду прощения от другого» (и уж, подавно, не сатанинское «я прощаю себя»), а «я прощаю всех». Я смиряюсь и расслабляюсь, терплю и размякаю, лопаюсь наконец-то от гордыни и растекаюсь в лужу.
Развязывание завязавшегося — дело сердца самого завязанного. Себя сперва отпусти, себя не напрягай, — тогда, глядишь, и узел, в котором ты одна из ниточек, потихонечку начнёт распадаться. Ошибка в том, что кажется, будто прощение — то же озлобление, только направление меняется. Энергично злился, теперь энергично прощайся и смиряйся. Да нет — и когда злобился, это было не от избытка энергичности, а как раз от лени духовной, а когда наступает время примирения, то бесполезно махать кулаками в противоположном направлении, надо перестать бояться, что без твоих усилий космос рухнет, просто разжать ладони, опустить руки, стать на колени и поехали в незнаемое…