Единственный христианин в мусульманской деревне разве ходит по этой деревне из конца в конец, дёргает за рукав всех и каждого и требует смотреть ему в рот, пока он не прочитает трижды Отче наш, трижды Богородицу и единожды Символ веры? Нет, сидит и молит Бога, чтобы на него никто не обратил внимания. Так что же ЛГБТ устраивают свои гей-парады, лезут в школы учить толерантности?
Во-первых, в мусульманских деревнях и геи сидят и молят Бога, чтобы никто их не замечал.
Во-вторых, разве чужой грех оправдывает собственный? Да, в дурной мусульманской деревне христианину-гею плохо. Но Запад — не дурная мусульманская деревня, он Запад потому, что не Восток, свобода совести и слова. Свобода — значит, любой сумасшедший — не буйный — может ходить по улицам, дёргать за рукав всех и каждого и твердить, что летающий макаронный монстр хочет всех сожрать. Как реагировать? Вызвать ли скорую? Ударить? Это зависит от степени человечности, западности дёрнутого. Нормально — не заметить и идти с Богом дальше.
В-третьих, на нормальном Западе никакие геи никаких парадов не устраивают. Геи нормальные люди, предпочитающие совсем другие занятия. Гей-парады — результат гонений. Когда Запад ненормален, когда Запад восточен, когда геям что-то запрещают, когда геев бьют и оскорбляют — а их и бьют, и оскорбляют даже в наши, сравнительно культурные дни — они выходят на улицу с парадом. Это нормальное поведение нормального западного человека. Сказать открыто, что мне плохо, что меня дискриминируют вопреки здравому смыслу и духу права.
Если я не вступлюсь за себя и своих, как другие узнают, что мне плохо? И вот на улицу выходят аптекари и велосипедисты, рабочие и миллиардеры, предъявляя каждый свои идеи, интересы, обиды и т.п. Триллионер выходит в одиночный пикет к Белому дому, требуя снижения налогов, стоит, бедолага, переминаясь с ноги на ногу. Это и есть демократия — впрочем, и либерализм, постольку, поскольку либерализм есть предпочтение сожительствовать с демократией, а не с самодержавием. Сколько русских эмигрантов на Западе ворчат, что их дискриминируют, но им в голову не приходит, что окружающие не слышат их ворчания и не подозревают, что русские эмигранты считают себя дискриминируемыми. Если же выйти на демонстрацию — руссо-парадо — охотно исправятся.
В-четвёртых, даже в дурной мусульманской деревне христианин иной раз выйдет на улице и пройдёт в джизус-параде. Крестный ход называется. Может, в одиночку. Может, крест будет крохотный. Может, креста не будет, но он пройдёт с Евангелием в руке. Просто от отчаяния. Среди христианских святых много таких мучеников. Что делать — иногда выбор не между жизнью и смертью, а между смертью молча и смертью с именем Любимого на устах.