«Бомбардировка любовью» — один из терминов, изобретённых «сектоборцами». При этом «тоталитаризм» оказывается прежде всего чем-то глубоко лживым: на поверхности говорится о любви, а в глубине властолюбие.
Это очень древний страх — страх любви как тотального уничтожения любящего в любимом.
В милой форме это высмеял Булгаков в «Записках покойника», изобразив театрального администратора, который всё «о душе говорит», а гонораров не платит.
В наиболее суровой форме проблема может быть поставлена на примере первого послания апостола Иоанна, где в одном кратком тексте говорится о любви, радости, надежде, о положении души за братьев, о том, что совершенная любовь изгоняет страх, и при этом плюётся в спину бывших единоверцев, которые, видите ли, и «не были наши», а были волки в овечьих шкурах, а на самом деле грешники и антихриста. Во втором послании Иоанна ещё и указание на порог не пускать отступников — не неверующих, это само собой, а неправильно толкующих учение Христа. В третьем послании ещё и обличается некий Диотреф, который, видите ли, любит первенствовать, изгоняет людей из Церкви — то есть, делает именно то, что делает сам автор послания. Что изгонять людей из Церкви надо — не вопрос, вопрос в том, кто имеет право это делать.
Анафема, отлучение, исключение и прочие способы самоочищения организации — это всего лишь проекция развода на социум. Допустим ли развод? Как мыслим развод? Любовь абсолютно — какие могут быть разводы?
Понятно, что запрет развода, исключение самой его возможности есть прямая дорога в ад. Ад манипуляций, ад лжи, ад насилия.
Заметим, что Христа спрашивали не о разводе вообще, а о том, может ли мужчина прогонять жену — и Он это запретил. А вот о том, может ли жена прогонять мужа — что в патриархальном обществе намного актуальнее — Его не спросили. Спросили бы — наверное, запретил бы, конечно. И Ему бы опять сказали, как сказали апостолы, что жить без возможности развода невозможно. А Он бы опять ответил, что «невозможное людям, возможно для Бога». Евангельский диалог на этом заканчивается, а в реальной жизни Иисусу, конечно, сказали бы: «А пошёл Ты со Своим Богом!...» Нельзя планировать путешествие, учитывая чудо хождения по водам. А любовь, значит, можно так планировать?
Планировать любовь не надо, любовь сама себя планирует лучше любого планера. Ходить по воде достойно и праведно. Бог в помощь! Только надо понимать, что вода — это вода, а хождение по воде — чудо, а не закон природы. Развод — точно такое же нарушение законов природы, как и хождение по воде или превращение воды в вино, только наоборот. Развод — как превращение вина в воду или хождение воды по человеку. Цунами. Невозможно, но бывает.
Одно из измерений тоталитаризма — шкала развода, возможность выхода из системы. Брак без развода есть тоталитаризм. Тоталитаризм Ленина не случайно отрицал возможность свободного перемещения граждан, не случайно распространил паспортную систему на всех, не случайно перекрыл границу. Прописку (регистрацию) не отменил ни Горбачёв, ни Ельцин, ни Путин. Загранпаспорта и в самые свободные («лихие») 1990-е годы не выдавались без санкции органов госбезопасности. Отношение к эмигрантом было и остаётся самым гнусным, как к предателям родины.
При этом те люди, которые смирились с жизнью в тоталитарной политической системе и даже не чувствуют, что система тоталитарна, отыгрываются на обличениях свободного мира — там-де нету свободы. Обличают и «тоталитарные секты». В них-де и затаскивают против воли, и не выпускают добровольно. «Затаскиванием» объявляется любой контакт. Наклеили листовку — зомбирование. Поздоровался — «бомбит любовью». Опубликовал книгу — гипнотизирует. Предусмотрел процедуру отлучения от Церкви, исключения из религиозной организации — значит, лицемерно заявлял об абсолютной любви. Осуждает тебя за уход — «травля».
Человек переваливает на бывших единоверцев все свои проблемы как бывший супруг винит во всех своих бедах бывшую жену. Из-за неё развёлся, из-за неё весь на нервах, спился, потерял работу. Почему она не проводила с хлебом-солью? Почему проклинала в спину? Вот проклятия и сработали.
На самом деле, реальный тоталитаризм — именно Россия Путина, где не просто практикуют, как и в сталинской России, убийства бывших сограждан, посмевших «предать», стать невозвращенцами, но где ещё и похваляются тем, что «достают предателей». Хвастаются тем, что верность и лояльность гарантированы страхом, верой в мстительность и готовность убить со стороны Системы. При этом кричат «держи вора» — пытай Свидетеля Иеговы, запрети протестанта, посади католика.