И у Церкви бывают достоинства, которые суть продолжение её недостатков. Например, дух реакционный и антисемитский побудил римо-католиков в XIX веке осудить членство в тайных организациях — таких, где люди скрываются под масками. Нацелено было в жидо-масонов, било мимо цели, но сам принцип правильный, и в сегодняшней России актуален.
Вот, к примеру, сайт, призывающий не смиряться с нечестными выборами. Имена инициаторов названы, но телефонов — нет. Впрочем, инициаторы — из людей занятых, ясно, что координировать движение за честные выборы не будут не они. А кто? Имён нет. Есть другой сайт — похоже, в дополнение к первому («наблюдатель»). Тут есть телефон — не прилагаются имя, отчество и фамилия. Теоретически мы имеем сайт оппозиционный, а практически имеет нечто, что может быть вполне ловушкой для простаков, подставой.
Наверное, сайт не ловушка, но сама анонимность — ловушка. Почему люди боятся выступить от своего имени, очень понятно — боятся. Человек скрывается под анонимностью, потому что хочется и волюшку выудить из болота деспотизма, и не замочиться — в смысле, не быть замоченным. Только вот беда: воля по определению там, где человек не скрывает своего имени.
Быть свободным означает не иметь паспорта, но быть свободным означает не скрывать ничего из того, что в паспорте пишут. Свободен не тот, кто возглашает: «Я — свободен!», а тот, кто спокойно говорит: «Я Иван Иванов и я голосую против вас». Этим и замечательна свобода — не обязательно ждать установления свободы для всех, чтобы освободиться самому. Открыл своё лицо — назвал своё имя — и ты уже свободен. Цель и средство совпадают, случай редчайший — кроме свободы, такое только, кажется, с любовью.
Применительно к наблюдению за выборами это означает, что анонимные наблюдатели за подлинностью выборов наблюдать не могут. Немного пользы и от анонимных помощников. Открытость, гласность, прозрачность — свободный человек требует их от власти не потому, что эти ужасные вещи как жёсткий ошейник могут обуздать власть, а потому что это вовсе не ужасные вещи. Каждый свободен настолько, насколько открыт, а кто заперт — какая разница, заперт изнутри или тюремщиком. Кто смотрит на мир через решётку, тот смотрит на мир через решётку, и неважно, он ли поставил решётку себе на окно из боязни воров, или он был посажен в камеру с решёткой из боязни его.
Акт неповиновения властям, бунт можно осуществить в маске, скрывая своё лицо и имя. Акт свободы, акт объединения с другим во имя свободы анонимно не осуществишь. Демонстрация — не от слова «демон», как утверждают парткомовцы от религии, демонстрация — от слова «показывать», а что в человеке более показывает его, чем имя? Нос, уши, губы и у скотины есть. Быть человеком означает быть носителем имени, а не носителем испуга. Выбор не между быть или не быть, а между быть или быть анонимным, между быть и быть в безопасности — мертвенной, тухлой безымянности.
«Глаза боятся, а руки делают». Бояться — естественно, но жить по боязни — противоестественно. Инстинкт самосохранения — нормальный, а не извращённый, человеческий, а не дочеловеческий — побуждает называть себя и тем самым быть собою. Надев маску, человек теряет лицо. А безликому — зачем свобода.
Вопрос об имени — это часть более общего вопроса о конкретности свободы и борьбы за неё. Свобода должна быть технологична не менее, а более политтехнологий рабства. Между тем, на сайте, призывающей с утра пораньше голосовать против всех, говорится: «Мы намерены организовать серьезный общественный контроль на тысячах избирательных участков».
Только вот люди, намеренные организовать «серьёзное», начинают с того, что о своём намерении сообщают на сайте с названием «нах-нах». Это стёб, а не серьёзно. Если серьёзно, то имя сайта должно быть серьёзным. Хотя бы «vozvraschaemvybory2011.ru». Пока свободно.
На первой же странице сайта должны быть:
Перечень всех избирательных участков России.
На каждом участке должно быть как минимум двое согласных друг с другом независимых наблюдателей. Для провинции это очень много, но не безнадёжно.
Зайдя на сайт, я должен легко найти свой избирательный участок и выяснить, есть уже на нём независимые избиратели или моя помощь требуется.
Если моя помощь требуется, я на этом же сайте должен найти адрес, телефон и электронный адрес партии, которая согласна предоставить мне мандат независимого наблюдателя.
Главное: движение не должно быть анонимным, инициаторы движения должны показывать пример. На сайте должен быть пофамильный список: Немцов — независимый наблюдатель на таком-то участке, Шендерович — на таком-то и т. д.
Серьёзно — чтобы на сайте уже указывалось, насколько продвинулось дело создания «серьёзного общественного контроля». Чтобы не вышло как непременно выйдет — что человек пойдет, проголосует, а — без толку, его участок, оказывается, не имеет наблюдателей.
На сайте должен быть список адвокатов — поимённый, с телефонами — готовых оказать помощь независимым наблюдателям. Если адвокатов не найдётся (и даже, если найдутся), на сайте должна быть инструкция: как вести себя, если после заявления о желании стать независимым наблюдателям, с Вами организуют профилактическую беседу чекисты. Закон о борьбе с экстремизмом им предоставляет такое право.
Важно понимать, что не только в провинции, но даже в Москве за одно желание побыть независимым человека могут уволить. Это реальная опасность, и форма собственности тут мало имеет значения. Бизнесмены в России придерживаются политики «быть хорошим соседом» — только вот «сосед» у них не их сотрудники, а государство. Попросит государство — уволят.
Это всё надо предусмотреть, это всё надо организовать. Это совсем небольшие деньги, но это совсем другой стиль поведения — серьёзный. Выдвижение Буковского в президенты было изначально несерьёзно, оправдано лишь как своеобразный пикет против деспотизма. Сплочение оппозиции вокруг Навального было намного ужаснее, потому что Буковский-то серьёзен, а Навальный ничуть, и сплочение вокруг Навального поэтому было таким серьёзным, чтобы прикрыть пустоту, вокруг которой сплотились.
Выборы же при деспотизме — несерьёзны, и бороться с этим нужно серьёзно, а не стёбно. Это, конечно, труднее, чем поднять шутовской хай, не обеспеченный организационно, технически, процедурно, и потом жаловаться на «народ». Но народовластие и есть труд, а не стёб и нахрап, которые лишь подпитывают деспотизм, приучая к мысли, что свободы нет, а выбор ограничен фальшивыми голосованиями в реальности и нефальшивыми голосованиями в интернете. Пока вся затея свелась к очередному и бесплодному сбору подписей под безбумажной декларацией. Очень удобно — совесть виртуально чистая, и даже рано вставать не надо, а для русского человека главное — чтобы не рано вставать. Это я как священник говорю, уж я-то знаю, почему церкви полупустые.
