Выражение «военные преступники» напоминает остроту Гручо Маркса про «военный интеллект» («военную разведку»). «Военные преступники» это тавтология, не бывает «военных праведников», хотя многие себя и своих именно военными праведниками и считают. К этому сводится любой милитаризм, на русском самый яркий у Ивана Ильина.
Военные праведники первого сорта вовсе не те, кто убивает. Это военное мясо, безмолвное и покорное. Только безмолвие и покорность хоть как-то замазывают грех убийства, который на новоязе милитаризма именуется «посттравматическим синдромом». Разбомбил миллионный город и переживает, да и компенсации хотелось бы соответствующей, а сколько заплатили, кажется, конечно, мало, в сравнении-то с переживаниями. В сравнении с достигнутым, то многовато заплатили — ну, нету города, в чём достижение-то? Ах, угрозы миру нет? Ну, давайте всех убьём, тогда точно никаких угроз миру не будет.
Военные праведники первого сорта сидят не в окопах и даже не в командных центрах. Они сидят в овальных кабинетах, в квадратных кабинетах, в какие там ещё есть геометрические формы кабинетах. Они не стреляют, они говорят.
Военные праведники 2022 года защищают правое дело — по мере своих сил защищают Украину от России. Правда, эту меру они определяют сами, и выходит как-то так, что раньше называлось «чужими руками таскать каштаны из огня». Я вам дам батон с взрывчаткой, а вы уж этим батоном бейте врага по голове. Самому? Ой, мне сейчас не до того, да и я только что стольких отдубасил-отбатонировал...
Европейцы угрюмо смотрят на воинственного Байдена и радуются, что тот ограничивается речами. Байдену европейцы доверяют, они не доверяют американским избирателям. У европейцей глубокий пост-травматический синдром после Трампа и перед трампами. Что трампы в том или иной виде будут, европейцы не сомневаются, ведь и у них своих трампов такая мощная поросль, что ой.
Воинственность, которая ограничивается словами и батонами с взрывчаткой, страшное явление. Не убийственное, но страшно раздражающее. Конечно, ничего принципиально нового в нынешней воинственной риторике нет, она повторяет риторику Первой мировой (немецкий варвар несёт разрушение цивилизованному миру) и риторику холодной войны (коммунистическая чума запускает свои щупальца по всему миру). Только всё-таки треть века прошла, как-то отвыкли. Да и повод несколько несоразмерный. Вторжение России в Украину — кошмар, но это всё-таки не конец света, как не было концом света вторжение Германии в Бельгию или России в Афганистан. Военные преступления? О да! Необыкновенные военные преступления? О нет! Военные преступления России в Украине намного меньше военных преступлений России в Сирии, не говоря уже о военных преступлениях некоторых других стран в некоторых других странах. Трагедия Украины — трагедия, но и трагедия Йемена, трагедия Эфиопии, тоже трагедии, и количественно намного более тяжёлые. Только Йемен от Варшавы и Берлина дальше. Наказывал кто-нибудь Саудовскую Аравию за Йемен? Даже за порубленного на кусочки американского журналиста не наказали Саудовскую Аравию!
Двойные стандарты, двойные стандарты... Вот и всё, что нужно держать в уме и не отчаиваться, когда болото военной пропаганды выплёскивается с экрана. Дело не в том, что военные праведники лгут, они обычно не лгут (разве что через умолчание). Они даже не преувеличивают, а приуменьшают. Это лучше библейской гиперболизации? (Которая тоже налицо — конечно, Украина всемирная житница, но 40 миллионов тонн зерна это ничтожно мало для человечества, да и не сожгут это зерно, продадут тем, кто заплатит.)
Двойной стандарт говорит меньше и этим хуже гиперболизации, которая говорит больше. Да, финансовый кризис, продовольственный кризис, прочие кризисы. От вторжения России в Украину? Да нет. Точнее, не только от этого.
Вторжение даже не триггер. А в чём дело? Да десятки больших и малых причин. Глобальное потепление, глобальное враньё, глобальный эгоизм. Полвека господства правых в цивилизованном мире и не только.
Долгие десятилетия разнузданной бесконтрольности биржевых игроков. Милитаризация, которая ведь обескровливает экономику, да ещё и войны, новые крестовые походы во имя новой святыни — безопасности. Сколько лет катили валы, вот и до шестого дошло (девятым валом, кажется, всё-таки не пахнет), а высокомерные люди с многими нулями всё твердят про то, что прилив поднимет все лодки, просто надо потерпеть. Прилив подымает, а цунами... Цунами тоже подымает все лодки, но немножечко не так. Есть в этом цунами вина России? А как же! А вина Запада? Дык. И чья вина больше? А это так важно? Но вообще-то у Запада двойная вина: сам воевал, конечно, исключительно праведно, в Ираке и Афганистане, да ещё и смотреть сквозь пальцы на то, как развивается тоталитаризм в России и в Китае. Даже грел на этом руки.
«Кока-Кола» уходит из России? О матушки - «Кока-Кола» пришла в Россию одновременно с вторжением России в Афганистан. И не уходила, когда Горбачёв убивал грузин и литовцев, не уходила, когда Кремль убивал сотни тысяч чеченцев. А тут вдруг встала в позу... «Макдольдс» не уходил из России в нищие 1990-е, а тут вдруг в одночасье свернулся. Где логика? Это логика «война всё спишет». Что там надо списать Западу — пусть западные люди и разбираются, а у них есть возможность проголосовать и что-то изменить. А живущему в России мыслящему тростнику остаётся лишь пожать плечами и пытаться сеять — разумное, доброе и вечное. На которое спрос не такой, конечно, как на украинское зерно и афганский опиум, но есть предложение, от которых очень легко отказаться, но которые всё равно надо предлагать, предлагать и предлагать, как на свободе свободным, так и в несвободе несвободным. Несвободным даже важнее предлагать разумное, доброе, вечное, потому что они же ведь — формула свободы.