«Ваша страна напала на мою». «Мы, украинцы». «Вы, русские».
Да, моя страна напала на Украину. Но я тут при чём? Я — не страна, не Россия. Я — Яков. И я не общаюсь с украинцами, с русскими, с эстонцами. Я общаюсь с Петро, с Валей, с Лооре.
Я призываю людей каяться (призывов никто не слушает, но это уж я плохой призыватель). Но если ко мне придёт солдат, я не буду ждать от него раскаяния в том, что «мы ведём войну». Он лично убил, украл, солгал? Вот в этом пусть просит у Бога прощения. И по приказу каких генералов какой страны он это сделал — совершенно неважно, потому что сделал это он, а не приказыватели.
Если человек не убил, а сыпет в социальных сетях проклятия и ругательства — это грех, и неважно, человек делает это для спасения хуту или для спасения тутси.
Если человек растворился в несуществующем «мы», это, кстати, тоже грех. Об этом не написано в катехизисах, но именно грех. Писать «мы, христиане», тоже грех. Ты какой христианин, ты что? Ты куда себя ставишь вровень со святыми? Ишь... «Мы, американцы» тоже бесчеловечно, но всё-таки лишено привкуса оскорбления Христа.
«Я — это мы», — один из самых первичных видов насилия, насилие в виде самообмана. Человек обманывает себя, скрывая себя-подлинного в абстрактном «мы». «Я» может быть распутником, но «мы, американцы, запретили аборты, мы праведники» — и уже личное распутство куда-то исчезло, потеряло значения. Для распутника, не для жертв его распутства.
Ах да — я «слишком ригористичен», мне в очередной раз написали. Я злой. Угу, а гинеколог — похабник... «Нам нужны подобрее щедрины, И такие гоголи, чтобы нас не трогали». Пожалуйста, подбирайте себе добрых священников, только потом не удивляйтесь, что вам на голову ракеты падают.
Покаяние и есть главное средство борьбы с самообманом. Заметьте — я не говорю «исповедь», хотя это тоже недурно бы. Ведь самообман и в том, чтобы считать, что я — личность, и поэтому должен каяться в одиночку перед Богом, и никакие там свидетели нам с Богом не нужны, только помешают, пусть идут все попы лесом. Это те же безличность и коллективизм, только навыворот. Коллективизм и индивидуализм — лицо и изнанка, как Церковь и персонализм.
