Руская Земля и земля русско-залесская
Задонщина, пролог: «Ведомо нам, брате, что у быстрого Дону царь Мамай пришел на Рускую землю, а идет к нам в Залескую землю. ... Взыдем на горы Киевския и посмотрим славного Непра и посмотрим по всей земли Руской».
Интересно не то, что автор помещает беседующих в Киеве, который был тогда литовским городом. Интересно чёткое противопоставление «Руской земли» — «Залесской земле». Московское княжество — часть Залесской земли, не Руской. Видимо, лучше не прибавлять второй суффикс «с», чтобы отличать ту Рускую землю, о которой говорит Повесть Временных Лет, от русской земли — с маленькой буквы и с двумя «с» — которая есть одно из самоназваний России.
Текст и заканчивается тем, что победитель призывает вернуться «в свою землю Залескую».
Автор «Задонщины» описывает — и очень точно — маршрут Мамая, который сперва двинулся на юг, дошёл до Азова, а потом повернул из «Руской земли» на Москву, в «Залескую землю».
Обратим внимание, что автор использует предлог «на». Он не говорит не о стране, а о стороне, не о самостоятельном государстве, а об одном из регионов, входящих в Улус Джучи.
Значение «Задонщины» чрезвычайно велико. Это, в сущности, первый литературный памятник собственно России. Это именно русская литература, она принципиально отличается от литературы древней Украины («Киевской Руси»). «Задонщина» подражает древнеукраинской литературе, прежде всего, «Слову о полку Игореве», не слишком умело вкрапляя из Слова отдельные обороты в текст.
Представления о своей стране и своём народе как самостоятельном целом нет, Киев пока остаётся центром страны. В этом нет ничего ненормального, это характерная для архаического сознания инерция. Нельзя даже сказать, что автор особо интересуется Москвой. Так, все три погребальных плача вложены в уста вдов белозерских князей.
Язык «Задонщины» совершенно иной, чем «Слова о Полку Игореве».
Что «Задонщина» менее поэтична, более суха, это нельзя поставить автору в вину. Поэтический талант дело индивидуальное. Важнее, что в «Задонщине» дохристианские религиозные божества совершенно отсутствуют. Христианство же присутствует в виде сухих кратких формул. «Немое кино уже кончилось, звуковое ещё не началось». Языческое кино уже кончилось, православное ещё не началось. Не случайно Ефросин Белозерский пишет «русь преславная» там, где позднейшие списки дают «русь православная». Пройдет около ста лет и в «Сказании о Мамаевом побоище» те же самые события окрасятся в совершенно другие, не рыцарски-героические, а церковно-мистические тона.
«Задонщина» схожа со «Словом о Полку Игореве» лишь тем, что — как и «Песнь о Роланде» — это текст не о победе. Сам автор сообщает, что его сочинение состоит из двух частей: «Жалость Руской земли», 153 слова, и «Жалость и похвала» князьям Дмитрию и Владимиру (2746 слов).
Победители «добыли» себе «честь» и «славное имя». Ни о какой победе над Ордой речь не идёт, не идёт речь о свободе, да и о русских тоже. «Русский» в тексте используется исключительно как прилагательное.
