Творчество между безопасностью и бунтом

«Когда же они слушали это, присовокупил притчу: ибо Он был близ Иерусалима, и они думали, что скоро должно открыться Царствие Божие. Итак сказал: некоторый человек высокого рода отправлялся в дальнюю страну, чтобы получить себе царство и возвратиться; призвав же десять рабов своих, дал им десять мин и сказал им: употребляйте их в оборот, пока я возвращусь. Но граждане ненавидели его и отправили вслед за ним посольство, сказав: не хотим, чтобы он царствовал над нами» (Лк. 19, 11-14).

И у Луки, и у Матфея притча о талантах нагружена смыслом, который был важен для христиан позднейших поколений — она стала объяснять, почему Иисус не возвращается так скоро, как хочется. Отсрочка — это испытание. Смысл вполне евангельский, так что беды не вышло.

Немножко жалко, однако, что у Луки притча о талантах сплавилась с другой, которая в изначальном виде нигде не сохранилась. Но восстановить её вовсе нетрудно, это сделал Иеремиас и назвал её притчей о претенденте на престол: некто едет за море, чтобы стать царём в родной стране, а в его отсутствие подданные взбунтовались, но он возвращается и их наказывает.

Звучит очень странно, если только не знать палестинских реалий. Иисус здесь очень точно описывает историю, случившуюся вскоре после Своего рождения: царь Иудеи Архелай отправился в Рим, чтобы защитить права своего сына в качестве наследника. Одновременно иудеи отправили в Рим посольство — полсотни человек — чтобы не допустить утверждения. Архелай добился успеха и, вернувшись, устроил бунтарям кровавую баню.

В устах Иисуса эта притча была ещё одним (как и притча о взбунтовавшихся виноградарях в Мф. 21, 33), призывом к бдительности, против ложного чувства безопасности. Так ведь и притча о талантах — именно против того же чувства безопасности. Надо не высовываться и не прятаться, не бунтовать и не бежать, а надо творить, жить — безопасности и иллюзиям противостоят творчество, свобода и риск.