«вышел сеятель сеять семя свое, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его;» (Лк. 8, 5).
Притча о сеятеле у Луки кажется излишне подробной — целых четыре класса верующих. На самом деле, даже пять — и вспоминается «big five», деление психологических характеристик на пять классов (воля, ум, сердце, аналитические способности и творческие).
Пятый герой притчи — точнее, первый — это сеятель. Дух Святой действует в мире прежде всего через людей. Хорошо рассуждать о грехах Церкви, плохо не понимать, что если все будут веровать «в глубине души», то на этом история и закончится. Как если бы все стали монахами и монахинями, то благочестивое общество вымерло бы в одном поколении. Верует тот, кто делится верой — делится не в социальных сетях, а в жизни. Социальные сети не отменяют, а увеличивают роль реальности. Они возможны только там, где земледелие достигло такой высокой степени развития, что большинство людей — горожане.
Церковность и есть земледелие — ежедневное возделывание земли Неба в себе и выставление плодов этой земли на рынке человеческих контактов. Церковь справедливо не любят за скверное качество её картошки, но переходить на чипсы — не выход. Чипсы, между прочим, и есть всего лишь остроумно приготовленная, но всё же гнилая картошка.
Поэтика Библии избегала именовать Бога по имени. Поэтому в заповедях блаженства говорится безлично «утешатся» — что утешатся Богом, это подразумевается. Напротив, Библия именует зло сатаной даже там, где «сатана» лишь символ человека. Так что когда говорится о том, что сатана уносит зерна, упавшие рядом с дорогой — не о сатане это говорится, а о нас, грешных. Интеллектуальные способности реализуются именно там, где проходит граница с другими людьми. Мир — дорога около нашего дома. Не надо навсегда убегать в пустыню (там вообще ничего не растёт), а надо поставить заборчик — невысокий, символический, но всё же фильтр, чтобы через наш ум не протоптали тысячу тропинок в разных направлениях. Это — горизонтальное измерение Неба.
«Корень» — измерение вертикальное, как и «терние». Только корень — вертикаль вниз, а сорняк — вертикаль вверх. Растению нужна вода снизу, свет и тепло солнца сверху. Человеку нужны испытания и скудостью, и изобилием. Корень — это способность во время испытания бедностью, одиночеством, болезнью уходить внутрь себя, не рассчитывая даже на Бога, тем более, на людей, и благодаря этому сохранять надежду на Бога и любовь к людям. Крона — это способность во время испытания богатством, изобилием друзей, физическим и душевным здоровьем сохранять любовь к Богу и надежду на людей — таких отставших от меня, таких глуповатых, а всё же людей.
Последняя ипостась человека — творческие способности. На первый взгляд, самое возвышенное, полётное, эфемерное. На самом деле главное в творчестве — терпение. Перефразируя горькую шутку о России, «в творчестве надо жить долго». Речь не о протяжённости, а об однородности. Гений и злодейство несовместимы. Да что там — гений и грех несовместимы. Поэтому грешники так любят устраивать культ гениев. А на самом-то деле каждый — гений и каждый — грешник. Вопрос лишь в том, чтобы терпеть гениальность и не терпеть греховности. Греховность, конечно, приятственнее, но грех — точка, и точки греха не складываются в линию, даже если грехи идут один за другим впритык, а гениальность — линия, состоящая не их точек, а из цельного духа.
«Плод в терпении» — вот то в притче, что чуть ниже Иисус называет «словом Божиим» (ст. 21). Терпение — и наше «что», и наше «как». Нетерпеливый человек — тот, который затыкает себе уши, думая, что он уже всё слышал (ст. 18). Терпеливый человек — тот, который, хоть и не растворяется в толпе, но гостеприимно ставит свечу на подоконник в своей комнате и беседует с приходящими (ст. 16). Жизнь — не спешит, жизнь — жительствует. Спешит смерть, потому что у неё всегда нехватка времени, а Бог — это вечность, у которой времени в избытке.