«И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства» (Евр. 11:39-40).
Иногда говорят верующие (особенно не очень давно верующие или не очень глубоко), что неверующих нет, что и атеист верует — в отсутствие Бога, материалист — в материю. Однако, говорить так означает недооценивать собственную веру, сводить её к особому виду надежды. Это характерно для людей, выросших в обществе с принудительной религиозностью. Вера же есть действие благодати, Духа Святого, Который дышет, где хочет, но часто и не дышет там, где не хочет. Это не воздух, который есть непременно всюду. Вера от Бога, а не от привычки или среды, неподъёмна человеку, но подымает человека.
Такой веры не бывает «от природы», такую веру нельзя передать или воспитать, она не сама собой появляется и растёт, и у атеистов такой веры нет.
Однако, особая вера есть и у атеистов, и у агностиков, и у верующих. Это вера в собственное существование как человека, это сознание себя, самосознание. Такое сознание ни на чём не основано, ни на что не надеется, оно просто есть.
В чём проявляется такая вера? А вот в родословной Спасителя проститутка Раав помогает евреям-разведчикам проникнуть в город, где она живёт, и покинуть город. Она, видимо, живёт в доме, пристроенном из экономии прямо к городской стене. Почему вдруг помогает? Почему вдруг выбрала Бога Израиля? Потому что проституция — не самое достойное занятие. Она ненавидит тех, кто её насилует, полагая, что доставляет ей удовольствие и заработок. Она сознаёт себя человеком. Да, она уверовала, что Бог Израиля силён и ей поможет. Но главное — она верует в существование своего «я», которое вовсе не создано для блуда. Это — главное, базовое. Без этой веры в своё существование и в Бога не поверишь, что Бог — «мой Бог», не абы чей. Без этого не восстанешь против унижения, но и смиренным при этом не будешь, смиряется «я», а нет, утеряно «я», так и смирение недостижимо, просто сломанность, оскотинивание.
В наши дни многие люди — атеисты и не только — веруют вместе с Декартом в «я мыслю — следовательно я существую»? Лидер современного атеизма Докинз верует, что человек — фикция, и мысли наши — фикция, а существует ген, эгоистический, стремящийся побольше расплодиться, и мы лишь пена на геноме, которая вообразила, что она существует. А мы даже не эгоисты — это ген в нас эгоистичен. Меня нет, не я написал книгу, а ген во мне. Гонорар, правда, получает автор, ген кукиш с маслом. Ухудшенный перепев вульгарных бульварных теорий про войну полов и выживание сильнейшего, к Дарвину отношения не имеющих и к науке вообще. Чуть поновее Ювал Харари, историк военного дела и проповедник того, что нет человека, а есть развитие от материи к информации, а человек просто мимолётное промежуточное звено.
Это неверие в собственное бытие, неверие своему знанию о себе, вера в то, что человек — лишь сумма обстоятельств. Причём, это вера с недостачей, это вера в энтропию, в усушку и утруску: вот обстоятельства, а я — всегда меньше суммы обстоятельств, всегда хуже, подлее, чем мог бы быть без обстоятельств. Обсчитываем сами себя, забываем перевернуть страницу и увидеть, сколько в нашей жизни такого, что прибавляет к нам — прибавляет ума, стойкости, таланта сверх стартовой суммы, сверх удачных или неудачных обстоятельств. Я не только подлый и способный на предательство, я ещё и любящий, способный на верность. Эти инвестиции ниоткуда надо внести в баланс, рассчитывать на себя, исходя из этих бонусов.
Вот почему, когда апостол говорит, что Бог не дал верующим древности обещанного, а приберёг его для нас, о чём это? Не о чём, а о Ком. Та же Раав — за неё отомстили, но была ли она счастлива? Авраам, Исаак, Иаков — разве не умерли они, благословляя Бога? Чего они не получили? Государства с ядерной бомбой? Больно им было нужно! Оно и нам не нужно, и никому не нужно такое взрывоопасное счастье. Что получили получившую Землю Обетованную? В чём наше счастье? В земле? В Церкви? В особой благодати? Наше счастье — Христос. Наше счастье, счастье живших до нас и счастье тех, кто придёт за нами — в том, что Бог оказался не строителем нации, не защитником коллектива или идеи. Счастье в том, что Бог рядом с каждым, сострадает каждому, верующему и неверующему, переворачивает мир в сторону любви и добра, воскресения и бессмертия. А точкой опоры Богу служит не человек, а Он Сам — во Христе Иисусе. Сын — опора Отца, и этой опоре тяжело, немыслимо тяжело, и рычаг на этой опоре — Дух Святой, который перелопачивает нас, хороня преступления и воскрешая добродетели, и заделывает Собой те дыры, которые мы прогрызаем в самих себе. Вот — лучшее, что надо было бы уже Каину с Авелем дать, но они бы не поняли и не приняли. Мы и то сегодня не очень понимаем и принимаем, мы и то заняты уеданием друг друга, мы и то не слишком веруем в своё и другого существование, и Рождество — первый миг, в который эта вера в себя дозрела до того, что оказалась способна не только распять, но и принять Спасителя и жить с Ним как с точкой опоры для себя и всех людей.