Путинское православие такое же фальшивое как ленинский социализм. Ленинский, сталинский, брежневский... Путинское православие, конечно, тоже лишь продолжение ельцинского.
Общих черт у фальшивого, казённого, номенклатурного православия и номенклатурного же социализма много, и все черты неприятные. Гигантизм, формализм, бессердечие, равнодушие к истине, разобщённость людей. Даже хуже разобщённости — вяло тлеющая война всех против всех. Это последствия несвободы — как у птицы в клетке, которая выщипывает себе перья.
В 1918-1991 годах сотнями тонн издавали книге о марксизме, ленинизме и прочих гадостях, и никто эти книги — после краткого всплеска интереса в 1920-е — не читал и не будет уже читать никогда. Даже социалисты не будут читать, именно социалисты и не будут, потому что там от социализма ничего не было. Социализм — настоящий — это ведь был бы взрыв всех номенклатурных порядков. Солидарность, взаимопомощь, борьба за права трудящихся, против произвола властей...
С 1992 года тоже, видимо, уже сотнями тонн наиздавали книг о православии, которые пока ещё читают, но уже перестают и отправляют на помойку. Соответствующие сайты покрываются плесенью и морщинами.
Был университет марксизма-ленинизма, были непременные кафедры того же, и учились, зубрили, сдавали экзамены — и всё было фуфло и растворилось аки дым. Теперь есть университеты православные, и кафедры того же, и зубрят, и сдают — и всё фуфло и растворится.
Остались от номенклатурного марксизма уже к смерти Сталина пустые красные уголки, отвращение к любому упоминанию Кампанеллы или восстания Тайлера, стойкое неприятие любых разговоров о свободе, равенстве и братстве. Демагогия ж, прикрытие кровавой гебни!
Так и от номенклатурного православия уже веет той же мерзостью святости на пустом месте, отвращение к любому упоминанию Господа Иисуса Христа, распятого и воскресшего, стойкое неприятие любых разговоров о смысле, любви и милосердии. Демагогия ж, прикрытие кровавой гебни!
Но! Однако!! Тем не менее!!!
Фальшивое православие лучше фальшивого социализма. «Лучше» только в том смысле, что внутри фальшивого социализма быть социалистом решительно невозможно, а внутри фальшивого православия быть православным возможно, и даже очень.
Причина проста: быть социалистом — социальное, быть православным — персоналистическое. Смиреннее сказать, личное. Быть социалистом означает бороться за социальную справедливость. Быть православным не означает бороться за православие. Фальшивое православие как раз опознаётся по тому, что оно очень борется за подлинное православие. А чего бороться-та, всё уже поборото до нас, в этом и суть веры православныя. Не мы, не мы, а Он!
Вот почему нет разницы между агрессивными православными, которые утверждают, что можно ходить лишь в одобренные государством («канонические») храмы, и агрессивными православными, которые утверждают, что в эти храмы категорически нельзя ходить. Дело не в том, ходить или не ходить, а в том, как ходить, с кем ходить, зачем ходить.
Православие не лучше социализма и наоборот (правильный социализм есть всего лишь реализация евангельских идеалов, как и правильный капитализм, такая вот лента Мёбиуса — правильный социализм плавно переходит в правильный капитализм и обратно). Но социализм нельзя практиковать в одиночку, а православие можно. В том-то и беда с теми, кто говорит о «вере в душе», что они вовсе и не веруют, и ни в какой душе никакого православия не осуществляют, а просто для красного словца и пущей убедительности объясняют себе, почему хорошо верующему быть одному. А это не хорошо и не плохо, это просто факт — обычно и верующий один, наедине со своей душой. Только ещё и с Богом наедине. Наедине с Богом — это не как с горошиной под матрасом, это наоборот: я — горошина, Он — надо мной. Только в Церкви и полегче, словно в стручке.
Если во времена лже-социализма при встрече с членом компартии было ясно, что член этот опасный, либо лицемер, либо глупец, но в любом случае к коммунизму отношения иметь не может, то во времена лже-православия всё иначе. Вот бывали «хорошие парторги» — все знали, что они хороши постольку, поскольку ни в какой коммунизм не веруют, а могут, если без ущерба для себя, и защитить от пакостников. Сегодня есть «хорошие священники»? Нет, в таком же смысле, в каком были «хорошие парторги» — нет, и слава Богу. Зато есть просто священники — не хорошие и не плохие, а священники, и прихожане нормальные есть, и, по слухам, где-то в лесах Приамурья встречали даже нормального архиерея, в обнимку со снежным человеком.
Этим надо пользоваться. С умом, конечно, так ведь и всем надо пользоваться с умом — даже, найдя шесть золотых кирпичей, надо и ими пользоваться как надо. Не класть с пробором на всё, а класть выборочно, а положив — с тем, что выбрано, обращаться бережно, искать подобных себе всюду, где они могут быть, хоть в «каноническом пространстве», хоть в «неканоническом» (тут отличная проверка на вшивость души), а пуще всего — искать Бога и, найдя, не отставать, не отливать и стараться, чтобы Ему и в фальшивом православии были настоящие почитатели и верные служители.