«Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?» (1 Кор 9:11).
В православном богослужении это эссе апостола Павла служит своеобразным предисловием к притче о талантах, и это очень остроумный выбор. Иисус сравнивает деньги с зёрнами, которые нужно разбрасывать, чтобы они принесли плод как зёрна. Павел сравнивает с зёрнами слова: он сеет слово Божие и имеет право на вознаграждение.
Оба сравнения исходят из того, что жизнь есть рост. Жизнь есть рост, но не ростовщичество. Не надо бояться, что Бог рассердится на лузера. Бог не банкир. В притче ведь нет персонажа, который пустил деньги в оборот, да всё потерял. Такого Бог простит. Блаженны рискующие, ибо Бог рискнёт ради них, и если они разорятся (а что такое «раздай имение»), Он компенсирует. А вот кто не рискует…
Жизнь есть рост, и если это жизнь человеческая, человечная, то это рост слов. Всё, чем располагает человек, это слова. Все остальные таланты лучше развиты у обезьян и вирусов, у кактусов и дельфинов.
Злые слова убивают жизнь, оборачиваются убытком, добрые слова приносят процент жизни. Но более всего проблемы с обычными словами, повседневными, которые редко бывают хорошими или плохими, а просто слова себе и слова, в которые человек не вложил души, не вложил себя.
Со словами, как с деньгами, главная проблема: во что вложить, во что инвестировать. Бедные богачи — денег много, а вложиться-то во что? Ведь деньги как зерно — не посеешь, сгниют. Инфляция! Нищему наплевать, у него денег нет, а богач не вложит, так каждый день будет беднеть на миллион, бедненький.
Жизнь, любовь, человечность — как деньги и как зёрна. Либо ты вкладываешься, инвестируешь, взращиваешь, либо ты беднеешь и разоряешься. Положил в сейф урожай — всё, ты банкрот. Замолчал в надежде сойти за умного — всё, ты идиот. Да идиот ладно, не достоевские, а на самом деле прямо ад, та «темница», в которую бросают героя притчи. Ад страшен не адскими муками, а тем, что там гробовое молчание. Никто ни с какими дантами и друг с другом не говорит. Все зарыли слова в землю — и себя тооже.
Решили сэкономить, отложить, спрятать — и таки так спрятали, что нас никто найти не может, и мы собственной жизни найти не можем ввиду её отсутствия. Любили? Да вроде бы да, но чего-то не найти любовь… Кажется, вот под тем кустом зарыл… А под тем деревом вроде должна быть совесть, но что-то копал, а не докопался… Ум был, точно, вон там, где чертополох…
Тогда и говорит Бог: «Приидите ко мне, все трусливые и запасливые, и Я вырою вас». Тогда и говорит апостол Павел: «Мне от вас что нужно? Деньги? Да вот у меня деньги, я их рву и жгу, моё счастье не в них, а в Боге и в вас, и вам того же желаю. Мог бы взять с вас наличными, но я прошу одного: живите! Вкладывайтесь в свою жизнь, и мне лучше будет! Живите, разговаривайте, общайтесь друг с другом — общайтесь, а не ссорьтесь.» Они же там слова использовали для ссор, для увядания, а не для жизни.
Иисус ожил — телом? Да, и телом, конечно. Потому что без тела нет и слова. Интеллект, может, есть, а слов нет, но кому нужен интеллект, если он молчит и внутри себя варится. Воскресение есть подъём, подобный подъёму биржевого индекса. Правильно вложились, вложились в слова в любви, и — на всё хватит прибыли! Как Тевье-молочник с семейством радовались: весь год изготавливали волчки к Пуриму, и вот Пурим, продали все-все вертушки, и считают деньги. На всё хватит! И на ботиночки, и на корову даже! Вот оно, воскресение: почувствовать вкус быть через край, вкус подыматься и пробиваться сквозь самую утоптанную и закатанную в асфальт корку, вкус быть любимым и быть любящим, слушать Любовь и говорить Любовь.