В одно воскресенье, когда читалась притча о званых на вечерю, в которой нормальные люди, занятые делами, просят их извинить, что не могут прийти, я с утра получил сообщение: «Отец Яков, не приду, мы получили ключи от квартиры, ура!» И смех, и грех!
Квартира покупалась в долг, большой риск, потому что в новостройке, много мошенничеств в строительстве. Огромный долг, это грандиозная эпопея на всю жизнь, своё жильё — и, кстати, в Пушкино, ехать в Москву на литургию полтора часа, подвиг. А всё-таки и смех, и грех, такое замечательное совпадение.
Конечно, притча не о том, что все должны быть бедными и бездомными. Она про то самое нищенство духом — не путать с духовной нищетой.
Иметь или быть? Что для меня любовь? Я женился — я стал мужем. Статус появился! Любимая женщина уже так… приложение. У меня свой дом — я домовладелец. Автомобиль — не меня возят, я водила! Собственно, когда при избрании папы римского восклицают «имеем папу», это ведь о том: всё в порядке, статус восстановлен, ура. Бог — не автомобиль, не жена, не Папа Римский. Он не даёт нам статуса. Собственно, именно из-за этого Адам с Евой и ушли из рая. Ушли или Бог их выгнал? Есть священники, которые выгоняют тех, кто из страха потерять работу поедет в командировку и пропустит литургию. Кажется чересчур, но, с другой стороны, опыт показывает, что такие люди сами рано или поздно перестают ходить в церковь. Притча — как и тема Павла в этом послании — об идолопоклонстве. Павел пишет про идолопоклонство перед деньгами, притча…
Мы стремимся быть как боги. Мы пытаемся делать людям добро как Бог, по нашему разумению, должен делать добро нам. Выходят войны, ненависть, обморок человечности. Почему? Потому что мы действуем силой. Мы думаем, что чем больше давить, чем больше накапливать, тем лучше. Мы это и на Бога переносим — ууу, Бог вроде меня, только силы бесконечно больше. А что-то не так сделал? А я слабый! Я больной!
В Боге, однако, нет ни только эллина и иудея, раба и свободного, в Бог нет здоровых и больных. Все одинаково сильные и одинаково слабые. Очень часто мы унылы, пока не придёт болезнь — болезнь мобилизует. Унылы, потому что жизнь скучная, а как заболеешь, так начнёшь и за эту скучную жизнь бороться. Не такая уж она и скучная, оказывается. Пусть слабый, зато живой! Жизнь не результат силы, а её источник. Любовь не от силы, сила от любви. Или слабость — любовь неразборчива в средствах, ей всё равно, какое у рычага плечо, ей важно сердце. Здоровые заняты, им не до Бога, ведь здоровье позволяет дела делать. Тогда Бог зовёт больных.
Здоровые воюют, больные нет. В болезни, в беспомощности, в бедности проверяется человек, а вовсе не на фронте, не на вершинах гор, политики, бизнеса.
Здоровый человек делает зло — и тогда его можно заменить машиной. А если можно заменить машиной, значит, он идол. Зло можно делать автоматом, но нет автоматов, которые производят добро и любовь. Человек может делать добро и любовь, даже будучи больным. Лишь бы «раб Божий». В древности раб приравнивался к предмету. Он был автоматом хозяина. Что прикажут, то и делает. Живая статуя. Голем.
«Раб Божий» прямо противоположен рабу человеческому. Он может выполнять приказу земных хозяин, но не может не любить. Любовь не приказ, любовь — сам Бог. Любовь это дыхание Божие в человеке.
Только вот незадача: мало быть больным, чтобы быть с Богом. Мало быть бездомным, чтобы обосноваться в Доме Божием. Ведь больной это всегда лишь временно нездоровый, и в болезни многие люди только ожесточаются из-за потери здоровья. Они больные больные — а есть здоровые больные, больные, которые в болезни открывают себя, а не закрывают. Как им помочь?
Бог помог Христом. Бог зовёт людей не на пышный пир притчи, а на Тайную Вечерю реальности. Зовёт не в ресторан, а в больницу. Но это наша больница! Бог помогает выздороветь, заражаясь нашей болезнью. Иисус привил себе нашу смерть, чтобы мы привились Его бессмертием. А мы и на койке хулиганим! Вот уж метко «идолом» называли всякого самодура, хоть бедного, хоть богатого. У Бога в гостях, на пиру торжественном, а малостями всё-таки поминки, а убрать с лица морду кирпичом, подстроиться, разделить с другим его мир — не спешим. А надо! Жизнь коротка, а вечная жизнь ещё короче — если не сию секунду ей причащаться, то опоздаем навсегда, но если сейчас нацепим её на себя словно предложенную Богом картонную корону, то успеем всё.
[По проповеди в ноябре 2015 года, накануне Рождественского поста, LS110568]
