«Иисус сказал: Почему вы пошли в поле? Чтобы видеть тростник, колеблемый ветром, и видеть человека, носящего на себе мягкие одежды? [Смотрите, ваши] цари и ваши знатные люди — это они носят на себе мягкие одежды и они не смогут познать истину!» (евангелие Фомы, 78).
На первый взгляд, связи с предыдущими афоризмами нет, ведь те говорят на разные лады о необходимости риска и о том, что большинство людей боятся риска, особенно в духовной жизни. Так ведь деньги и власть это как раз лучшие средства против риска. Против всевозможных рисков. Оказывается, что кто не рискует, кто забронировал себе в жизни лучшие места, платит за это духом. Либо шампанское из Парижа, либо шампанское Истины. Причём, важно даже не количество денег, а коэффициент Джини — насколько велика пропасть между тобой и теми, кто под тобой.
Благодарю Тебя, Господи, что я не таков, как большинство жителей древнего и не очень древнего мира, и хожу в мягкой одежде, даже не будучи богачом! Слава легпрому!
Нищий духом — это человек, поведение которого не зависит от количества денег в кармане и/или от комфорта в одежде и не только.
С тростником как с домом или подъёмным краном: чем выше к небу, тем сильнее раскачивает ветер и все силы приходится тратить на то, чтобы не сломаться. Так и с человек, взбирающемся на вершины власти: кто на самой вершине, тот вынужден смертельной хваткой держаться за шпиль, на котором сидит. Часто — буквально смертельной, для других.
У Луки (7:24ff) эта тирада звучит так:
«Иисус сказал: Почему вы пошли в поле? Чтобы видеть тростник, колеблемый ветром, и видеть человека, носящего на себе мягкие одежды? [Смотрите, ваши] цари и ваши знатные люди — это они носят на себе мягкие одежды и они не смогут познать истину! Что же смотреть ходили вы? человека ли, одетого в мягкие одежды? Но одевающиеся пышно и роскошно живущие находятся при дворах царских. Что же смотреть ходили вы? пророка ли? Да, говорю вам, и больше пророка».
Дальше у Луки (и у Матфея) Иисус говорит о Предтече, но про мягкотканых аристократов слов нет.
Это не единственный едкий выпад Спасителя в адрес всевозможных «кратов» (кстати, у византийцев XI века было звание «кратоса», примерно равное губернатору. Когда Иисус назвал Ирода-фиса лисицей (Лк 13:32), это было тем обиднее, что отсылало к всем известной легенде о том, как Самсон привязал к лисицам факелы и запустил в поля филистимлянинам.
(Те же самые люди, которые восторгаются подвигом Самсона и назвали роту израильский разведчиков «Лисы Самсона», «Шуалей Шимшон», שׁוּעָלי שִׁמְשׁוֹן, возмущаются тем, что палестинцы из блокированной Газы пытались поджечь посевы израильтян, посылая воздушные шары с факелами. Бог Двойного Стандарта не самый большой, но самый вездесущий божок, совершенно не ищущий славы и делающий вид, что его вообще не существует, просто правда, ничего кроме правды).
Исследователи, которые исходят из того, что надо доказать — из того, что евангелие Фомы излагает гностическое, а не христианское учение — полагают, что имя Иоанна убрано именно поэтому. Мол, для гностиков Предтеча фигура нежелательная. Это, конечно, методологически неверно. С таким же успехом можно предположить обратное: что Лука с Матфеем располагали этим афоризмом и расширили его.
Однако, полной-то симметрии между Иисусом и Иоанном нет: Иоанн был знаменит тем, что ходил в одежде из верблюжьей шерсти, об Иисусе ничего подобного не сообщается. Даже наоборот, из описания распятия известно, что у Иисуса была довольно дорогая верхняя накидка.
Гейтеркол идёт ещё дальше и пишет, что Иисус обращается к аудитории, состоящей из «урбанистических элит». Вот уж текст говорит прямо наоборот: пришли простые люди, для которые элиты — чужие. Да, в канонических евангелиях описано, как к Иисусу один раз пришла ревизионная комиссия из «элит». Им досталось по первое число. Но здесь Христос обращается к равным себе.
«Знатные люди» это осторожный перевод слова «мегистанос» — от греческого «мега», которое и в русском «мега». Русское «великие люди» не о правителях, скорее, тут можно было бы поставить «большие люди», но «большие люди» это довольно ехидно, а «мегистанос» вполне нейтрально.
«Познать истину» для тех, кто хочет видеть в евангелии Фомы гностическое сочинение, конечно, праздник души. Только гностицизм на редкость равнодушен к социальным различиям. Гностик скептически относится и к богачам, и к беднякам. Искать правду трудно и без денег, и с деньгами, просто трудности разные. С деньгами — как без дыхательного аппарата забираться на Эверест, без денег — как без дыхательного аппарата опускаться на морское дно. По любому начинаешь задыхаться, только по разному. Истина же не выше человеческого уровня и не ниже. Она в той неуловимой середине, где, собственно, и создан человек и где он призван жить, из которой он сам себя изгнал, погнав кто на Эверест, кто в Мариинскую впадину в поисках свободы и счастья. Как будто свобода и счастье сами по себе, а истина сама по себе!
Свобода — это истина в профиль, счастье — это истина анфас. А познание… Первая ошибка познания — думать, что надо познать истину. У истины есть профиль и анфас, истина дышит, любит, движется. Она ещё и говорит! Она может и тебя познать, но она деликатна и не спешит, но помнить, что полезно и разумно познавать истину это как танцевать вальс — требует двоих.
