«Иисус сказал: Адам произошел от большой силы и большого богатства, и он недостоин вас. Ибо... смерти» (евангелие Фомы, 85).
В переводе Трофимовой стоит многоточие на месте, которое за полвека удалось отчасти разобрать, отчасти реконструировать по смыслу: «Ибо если бы он был достоин, [то не вку]сил бы смерти».
Обороты «большая сила» и «большое богатство» встречаются в кумранских рукописях, есть в Апокалипсисе: Агнец достоин принять «силу и богатство» (5:12).
Гейтеркол подробно разбирает вопрос о том, кто в данной фразе считается творцом Адама: добрый Бог, Иисус или — по гностикам — злой демиург. Он исходит из того, что никоим образом не Бог, потому что-де Бог в евангелии Фомы нигде не изображается в качестве творца. Но это слабый аргумент: перед нами текст, который не систематически излагает теологию, о многих аксиомах умалчивает. В заповедях блаженства Бог тоже не упоминается, но подразумевается же, и никто с этим не спорит. Просто «не поминали всуе».
Гностический — действительно гностический — трактат «О великом Сете» говорил о том, что Адам создан злым демиургом (62,27-31). Так, может, признать, что евангелие Фомы не гностический документ? О нет, давайте, предлагает Гейтеркол, считать, что Фома считал, как Валентиниан, что Адам получил какие-то свойства от архангела, охраняющего четвёртое небо. Почему вдруг? Где тут хотя бы слово об этом? Нигде. Адам и Адам.
Принципиально другое. Насколько выражение «вкусить смерти» означало бессмертие — физическое или духовное?
Видимо, оно вообще этого не обозначало. Посмотрим внимательно на фразу. Она построена по то же схеме, что фразы в «канонических» евангелиях: А это нечто высшее, но верующие в Иисуса выше даже этого высшего. Так говорится об Иоанне Предтече: велики пророки, бывшие до Иоанна, но Иоанн больше пророков (Мф 11:9). Иоанн «больше пророка» (Лк 7:26).
«ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали» ((Мф 13:17).
В Лк 2:26 «вкусит смерти» означает «умереть»: Симеону было обещано, что он не умрёт, пока не увидит Христа. Но в Ио 8:51 это выражение означает явно что-то другое:
«Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек».
При этом слушатели, повторяя Его слова, меняют глагол «видеть» на «вкусить».
Что же, тут всем праведникам обещается бессмертие? Вряд ли. Выражение приобретает переносный смысл — это некая высшая награда, как вознесение Илии.
Точно так же выражение «сесть справа и слева от престола Божия» означает некую высшую степень почёта.
Метафоры, и если считать, что это не метафоры, то текст становится просто абсурдным. Зачем воскресение, если и так исполнение заповедей даёт возможность «не вкусить смерти»? Если тот, кто есть небесный хлеб, не умрёт» (Ио 11:26)? Даже и заповеди исполнять не нужно, достаточно веры: «И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему?» ((Ин 11:26).
«Вкушение смерти» это не бессмертие, физиологическое или духовное, это достоинство, которое выше достоинства сильного и богатого Адама.
При этом вопрос о том, какой Адам имеется в виду, становится маловажным. Конечно, тут речь явно идёт об Адаме не книги Бытия, а об Адаме, каким его видели современники Иисуса, о герое сказаний, исполине. Но это не принципиально. Абсолют абсолютно больше и единицы, и миллиарда.
Литературовед должен уметь не только анализировать детали, но и распознавать целое. Иначе есть риск за деревьями не заметить леса. Именно в данном случае соотношение важнее составляющих пропорцию элементов. Тут выражена мысль о качественном рывке, о революции Иисуса. Да, раннее христианство было частью иудаизма. Но частью, сознававшей себя особой частью, высшей частью. Наверное, были и другие течения, которых так о себе думали. Это абсолютно нормально. Это не означает разрыва или унижения того, что было ранее. Традиция остаётся стандартом, точкой отсчёта. Адам — единица измерения. Верующие в Иисуса — мега-адамы. А бессмертие? Ну, это даже не обсуждается. Конечно, и бессмертие, и вот сейчас живыми на небо… Да умирали и верующие, и исполняющие, прямо начиная с первомученика Стефана, и никого это не шокировало: как, умер? А было же обещано… Павел преспокойно напоминает, что многие верующие в Иисуса уже умерли. А как же «не вкусят смерти»? Да вот так. Метафора есть метафора. Но, если уж очень надо, пожалуйста: можно умереть, но не умереть. Кто умер — и на лоне Авраама или перед престолом Агнца, тот разве умер? А как же похороны, саван? Ну, это технические подробности, какое они имеют значение! Умер не тот, кто умер, а тот, кто без Бога. Хоть Адам, хоть Вася Пупкин. Но не беспокойтесь: Иисус Адама из смерти к воскресению вывел, и Василия тоже выведет. И Еву, и Машу.
По большому-то счёту речь идёт о тайне Бога. Вера не уничтожает тайну Бога. Прямо наоборот: только верующий и знает, что Бог — тайна. Был бы Бог не тайна, вера бы не требовалась.
Бог — тайна, и человек тоже. Беда в том, что человек, каким мы себя знаем, очень малотаинственное существо. Ну вот Адам, каким он описан в книге Бытия. Женатый мужчина, несомненный крестьянин, может, вообще собиратель. Тут ягоды, тут грибы, тут гранат (яблоко было на самом деле гранат). Ну что собиратель знает о жизни? Может собирать, может не собирать, вот и вся экономика. Собрал то, что нельзя собирать — вот и конец света.
Две тысячи лет назад человек — уже всё-таки совсем-совсем другое. И мореплаватель, и плотник. И писатель, и мыслитель. Император и сотрудник императорской канцелярии. Астроном и гинеколог. Философ и скульптор. Кругозор-то всё-таки пошире. Сегодня и подавно: человек давно чувствует себя не в саду, а в компьютере. Не «этот фрукт не ешь», а «вот эту функцию не активируй, этот тип информации блокируй». Понятно, что тут и «смерть» немножко другое. Человек-то прежний, но больше умирает с человеком. А если Бог, не ликвидируя смерть как биологическое явление, делает человека частью параллельно-перпендикулярного пространства, «царства Христова»? Тогда и не заметишь смерти, и поделом не заметишь, и не будешь принимать её в расчёт, потому что вера открывает мир, где в расчёт принимается только жизнь, и жизнь вечная.
