«Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Ин 16:21).
На самом деле, радость родившей — феномен не всеобщий, причины у этой радости бывают разные, и уж подавно не всегда женщина забывает пережитое. Тут метафора, и главное — «женщина» это прежде всего мужчина, последователь Иисуса. Почему мужчина, а не Марфа с Марией? Потому что это было патриархальное общество. Как и наше, между прочим. «Наше» — российское, но и американское общество тоже ещё отнюдь не общество, не общее пространство для любых тендеров, полов и цветов.
Метафора роженицы — закономерное развитие метафоры Жениха и невесты. Невеста стала женой и забеременела. Всё логично. Верующий должен быть «тяжёл», как говаривали в старину. В слове «беременность» современное русское ухо уже не слышит «бремени», а жаль. Лучше всего в английском, где роды — это «работа».
Следовать за Христом означает вынашивать Христа. А как же метафора креста?
Моя жена однажды нашла описание родов для мужчин и восхитилась. «Представь, что тебе в задний проход засунули сложенный зонт и начинают раскрывать». Уж она знала, о чём говорила, у неё оба раза роды были долгие и трудные. Ну так вот крест — это тот же зонт в заднице.
Христианин (христианка) вынашивает Христа. Христос в христианине — большая тяжесть, большая проблема. Он ворочается, толкается, пихается. Центр тяжести смещается так, что поневоле зашатаешься.
Что спрашивать о конце света! Это как спрашивать, когда я рожу. С родами жизнь только начинается, и не одна.
