Иисус сказал Отцу, что ученики Его приняли, и продолжает (Ио 17:9-11):
«Я о них молю:
Не о всем мире молю,
Но о тех, которых Ты дал Мне,
Потому что они Твои.
И все Моё Твое,
И Твоё Моё;
И Я прославился в них.
Я уже не в мире,
Но они в мире,
А Я к Тебе иду».
Надо подчеркнуть, что это двустишия, дистихи, столь характерные для древнееврейской литературы. От того, как разбить текст на двустишия (а разбить можно по-разному) зависит понимание смысла. Тут всё просто, но вот последний дистих:
«И Я прославился в них.
Я уже не в мире,
Но они в мире,
А Я к Тебе иду».
Традиционно после «Я прославился в них» ставят точку. «Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду» легко воспринять как одну фразу, оторванную от предыдущих слов. Тогда никакой симметрии и параллелизма. Легко объединить «Я уже не в мире, // Но они в мире».
Тем не менее, если «И всё Моё Твоё // И Твоё Моё» принять как законченное двустишие (у Брауна этого нет, он в принципе не пытается разбить на дистихи), то «И я прославился в них» оказывается первой частью, а «Я уже не в мире» — второй частью одной мысли.
Есть в этом резон? Что это за мысль? Разнонаправленные движения. Иисус уходит, ученики остаются. Тогда «Я прославился в них» означает: «Уходя, Я передал им нашу славу». Это новый оттенок в понимании того, что такое «слава» для Иисуса. Не просто проявление абсолютности Бога. «Слава» — это динамика, движение, энергия Духа. «Слава» — эстафетная палочка: Иисус передал эту палочку нам (увы, мы ведь либо Его ученики, либо что мы вообще называем себя «христианами»?), и вернулся к Отцу.
Для сравнения. Архимандрит Юстин Попович (1894-1979), канонизированный Сербской Церковью и очень популярный идеолог православного фундаментализма, писал:
«Нет сомнений, на всех путях вне Христа человек безоговорочно дегенерирует через грехи, страсти, заблуждения, неправды, самообманы, дегенерирует в недочеловека, в получеловека, в нечеловека» (Попович И. Экклесиология; Издатсовет РПЦ МП, 2005. С. 30).
На первый взгляд, похоже на Евангелие, на второй — его противоположность. Контекст!
Контекст Господа Иисуса Христа — идёт на смертную казнь, а казнят его государственная власть по инициативе власти религиозной. Бог оказывается не принят «своими».
Контекст Юстина Поповича — государственный служащий, сотрудник государственной религии, осуждающий тех, кто посмел прямо сказать о своём неверии, а не изображать послушно христианина, не имея веры в Христа. А вот ты изобрази! — говорит фундаменталист. Стерпится-слюбится. Вся рота должна шагать в ногу.
Господь Своим ученикам — Славу, Дух, Мощь. Юстин Попович — в спину совершенно посторонним людям бросает ругательства и оскорбления.
Для Иисуса «мир» — это мир принудительной религии, мир богачей, элиты, высокомерия, то есть ровно мир Юстина Поповича. Который сам богачом не был, но идеологом ненависти к свободе и насилия был. Если атеисты — недочеловеки, то верующие — уберменши, сверхчеловеки.
Что быть учеником Христа не означает быть сверхчеловеком, понятно. А что, неверующие в самом деле дегенераты? Слава Богу, нет! Потому что звёздное небо над головой и нравственный закон в душе не поповичами распределяются. Слишком всё было бы просто — этому дала, а этому, атеисту треклятому и агностику, не дала. И есть святые атеисты, как есть безбожные архиереи.