«Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей» (Ио 10:28).
Звучит обнадёживающе, чересчур, фантастически. Что же, апостола Андрея не распнут на Андреевском кресте? С Варфоломея не сдерут кожу?
Понятно, что это не гарантийное письмо счастья. Тогда что?
Вообще-то самое интересное — это внезапная смена метафоры. Только что ученики были овцами, и вдруг они — в руке. Они что же, вроде лилипутских овец, которых Гулливер показывал в Лондоне, вынимая из кармана?
Смена метафоры дело нормальное, метафоры в Евангелии как клавиши — повторяются в самых разных комбинациях. Собственно, чуть выше Иисус сравнивает Себя с пастухом, а через пару фраз он уже дверь. Только что Он говорил, что хороший пастух отдаёт жизнь за овец, и это кажется довольно глупо, потому что какая польза овцам, если пастух героически стал ужином серого волка. Тут Иисус поправляется: Он не собирается погибать, Он защитит Своих.
На самом деле, тут вообще не про безопасность. Тут про то, что Иисус — Бог. Выражено математически, уравнением, отзеркаливанием формулировки, ведь следующая фраза: «Никто не может похитить их из руки Отца Моего». И резюме: «Я и Отец — одно».
Так что тут не о людях, тут о Боге.
Иисус надёжен, потому что Иисус — Бог.
Бог небезопасен, потому что Бог — Иисус.
Весь спор о том, машиах, спаситель Иисус или нет, это спор о том, что считает безопасностью, надёжностью, спасением.
Для одних — в евангелии от Иоанна они названы «иудеями» — спасение коллективно. Надёжность — где все вместе.
«Иудеи» тут очень неплохо звучит, ведь это обозначение некоторого сообщества, группы. А те, кто с Иисусом, не группа.
Что плохого быть в группе?
На первый взгляд, плохо быть в группе, которая противопоставляет себя другим группам. Хорошее множество включает в себя всех. Отсюда вопрос, который неверующие задают и в наши дни: может Бог всех спасти? Не может всех — значит, не Бог.
Как сказочный царь приказывает Иванушка дураку за одну ночь выстроить дворец, так атеист приказывает Богу спасти всех, тогда атеист, так уж и быть, готов отдать Богу свою душу.
Логика вполне гуманистическая?
Не совсем. Гуманисту важен человек, а «спасти всех» не про человека, а про человечество.
Бог не может спасти всех, потому что для Бога нет «всех». Для Бога есть один человек, второй, третий… шестьдесятмиллиардный семьсот восемьдесят пять миллионный сто тысяч триста двадцать третий.
Люди не суммируются.
Когда люди суммируются — это и есть та гибель, от которой Бог спасает.
Герберт Уэллс в 1899 году написал рассказ про Страшный Суд: люди как муравьи, Бог по очереди каждого ставит Себе на ладонь, ангел зачитывает человеку его прегрешения, тот в ужасе бегает по ладони и скрывается в рукаве Божием. В конце концов, Бог вытряхивает всё человечество на Землю — вторая попытка!
И дело не в том, что наша жизнь и есть вторая попытка.
Дело в том, что человек живёт не на земле, а на ладони Божьей.
На земле — брюхом, как примат прямоходящий, а духом — в руке Божьей.
Только парадокс: чтобы забраться в руку Божию, надо спрыгнуть на землю с высоты своего самомнения. В 1 послании Петра точно та же образная система: христиане — овцы, апостолы — пастухи, но пастухи должны трудиться не ради дохода, а по совести, и не доминировать над овцами, а быть «тапейнотэтэ» (1 Петр 5:6).
В синодальном переводе это слово дано как «смиритесь». «Смиритесь под крепкую руку Божию». Но у Диодора Сицилийского это «тапейнотэтэ» означает понижение уровня воды в реке. В рассказе об Агари Бог повелевает ей именно «подчиниться руке», власти Сарры (Быт 12:9, в синодальном переводе «покорись», слово «рука» опущено).
Опять рабство? Рабы Божьи? Рабы Иисуса?
Но Иисус-то ведь и Сам — Раб Божий. Евангелие от Иоанна это всячески подчёркивает. Да, Он — одно с Отцом, «сидит у правой руки Его», есть такая идиома в Библии, не просто «одесную», а «у десницы». Но именно поэтому (и потому) Иисус — выполняет волю Отца, опускаясь до рабского, даже скотского (когда Он тащит перекладину креста) положения.
Так что не надо бояться элитарности и исключительности последователей Иисуса. Они следуют — насколько идут за Иисусом, а не за своими идеями о Нём — по крестному пути. Да, они в руке Божьей, но это гарантирует не безопасность и неприкосновенность, а синяки и шишки. Да, никакой серый волк не похитит из Руки. Он прямо там, в Руке, и сожрёт. Да, вечная жизнь гарантирована — как и временные неприятности, причём, как от врагов, так и от самого себя, в порядке умерщвления эгоизма. Да, не погибнем вовек — если вовремя погибнем для коллективного счастья, безопасности и уюта.
