Четыре евангелия — это, конечно, условность. Могли оставить и одно. Могли включить и евангелие от Фомы, не катастрофа, в нём не больше гностического, чем в евангелии от Иоанна, где гностического нет. Другое дело, что в евангелии Фомы нет биографической части, эты сырой сборник афоризмов, аналогичный Нагорной проповеди у Матфея и Подгорной проповеди у Луки.
Впрочем, четыре отличная цифра.
Четыре угла комнаты. В эпоху уплотнения двое публицистов, уплотнённых до одной комнаты, забились каждый в свой угол и перекидывались записками, родив книгу «Переписка из двух углов».
Четыре стороны света. Были символы четырёх ветров, стали символы четырёх евангелистов. Был северный (зимний) ветер Борей (у римлян Аквило, орёл), западный (весенний) Зефир, южный жаркий (сирокко!) летний Нот (римский Аустер, от которого Австралия), штормовой восточный Евр (римский Вольтурний).
Все мужчины разной степени упитанности и равной крылатости.
В Афинах сохранилась башня ветров, анемическая башня («анемой» — ветры по-гречески, отсюда и анемия).
Стали четыре евангелиста: Матфей человек, Марк лев, Лука бык, Иоанн орёл. Все крылатые как ветры. Добавилась перекличка с животным, который в видении Иезекииля служит троном Творца. Их часто изображали в «парусах» — четырёх треугольников около центрального свода церкви, очень уместно для ветров. Написано Духом? А «дух», «ветер» — одно и то же.
Тогда Иоанн — северный холодный дух-орёл, Матфей западный приятный человек, Марк опаляющий лев, Лука грозный атакующий восток и бык.
(Греки придумали, что «Адам» соединял в себе весь мир, поэтому «А» в его имени это «Анатолий», «Восток», Д — «дисе», запад, второе А — «Арктос», север, М — «месембрия», юг).
Конечно, это уже схемы, в лучшем случае, мнемонические упражнения, в худшем невротическое копание в мелочах, лишь бы не глядеть на Главное. Вот Или поэзия, как у Григория Великого, который говорил, что Иисус родился как человек, погиб как бык, принесённый в жертву, воскрес как лев, вознёсся как орёл.
Впрочем, мне евангелисты явились в виде четырёх винтажных стопок в витрине антикварного магазинчика. Причём магазинчик у площади Гагарина, рядом с памятником Гагарину, а памятник-то в виде человека-ветра. Все стопочки разные, а водочка-то одна. А водочка-то это спирт, а спирт это же спирит, опять Дух. Разнообразие формы при единстве содержания. Рядом со стопочками толстый пузатый полицейский, пузо выпирает из формы. А это кесарь, кесарь... Но рюмочки не для него! Задрал голову, пялится в небеса, ищет помощника. А что задираться, смириться надо, Бог любит сверху, а творит снизу.
