Было в XVII веке выражение «покаянная семья». Потому что было госправославие, а была простоцерковь. Священник и несколько его духовных детей. Ну, «духовные дети» это ведь не инфантилизация паствы, все взрослые люди, просто так фишка легла, что верующие. Да, именно верующие в полном смысле слова. Евангелие начинается с «покайтесь» и им продолжается. Вера открывает Бога, но вера открывает и меня. Я познаю себя и вижу с ужасом, что — да, я могу. Ай кэн, так-перетак! Боже, прости меня, что я мог, да не смог. Могу мир, могу любовь, и пешком, и на бегу, я могу, могу, могу... Прости, помилуй, и помоги мне могу, что я могу!
А всё остальное — теология, филантропия — это всё вторично.
Я, наверное, виноват, что мало говорю о покаянии. Думаю, всем вроде и без меня понятно. Но, пожалуй, мы всё-таки больше заняты тем, что Бог может, а не тем, что мы можем. А подойти к тому, что мы можем, не сказав urbi et orbi, чего я не смог, вряд ли получится. Покаяние и есть рассказ о том, что я не смог, хотя мог. С Его участием. Дадим Богу пай в своей жизни...
