Есть характеристики, «свойства» Бога, есть Бог. Бог вечен, неописуем, непознаваем — атрибуты Бога. Бог любовь — это Сам Бог.
Есть любовь, от которой тебя бросает в жар. Ты любишь — и словно одеяло накинули тебе на голову (образ, которым пятидесятники передают ощущение от схождения огня Святого Духа). Американская идиома «бабочки в животе». По-русски сказать — любовь-вспышка, словно ты страшно напугался и был выброс гормона в кровь. Чувства разные, а физиология похожа.
Бог Любовь это жар Другого. Даже любящие друг друга люди редко так ощущают любовь другого.
Отец Александр Мень был редким человеком, который обдавал любовью при каждой встрече. Много было проповедников лучше, наставников искуснее, но вот такую открытую, энергичную любовь я не встречал.
Напрашивается вопрос «но если кто-то окажется недостоин этой любви»...
Ну да: Мень умер, истекая кровью под забором, Сын Божий умер, истекая кровью на кресте.
Любовь не гарантирует счастья ни любящему, ни любимым. Это было бы неприлично, не по-людски, скотски.
Может, поэтому большинство людей показывают свою любовь дозированно, избирательно.
Бог Любовь не кусочком, Бог Любовь в открытую. Может, поэтому веровать в Бога это чудо от Бога же. Как продолжать жить, зная Бога любовь — а изменить жизнь так, чтобы «соответствовать» невозможно. Любви нельзя соответствовать, любовь можно только попросить жить в себе. Но это же — см. выше про Подзаборье.
Впрочем, Голгофа — не самое страшное. Страшнее, когда на твою любовь ответят и изгадят её. Хрестоматийный пример: Великий Инквизитор. Невеликие ещё более гаже.
Как же Богу себя вести? Отправить паразита в ад? А как же любовь. Просто испариться? А как же любовь. Пытаться перевоспитать? Ну это уж точно несовместимо с любовью.
Тупик и непонятка полная.
Тем не менее, Бог как-то умудряется оставаться Богом Любовью. Есть молитва — созерцание Бога страдающего, есть молитва — прославление Бога великого, но всё-таки и эти молитва, и любая молитва не самоцель, а средство быть в мире Бога Любви.
«Люби ближнего» — ровно то же. Быть в мире ближнего. Мы в мире Бога не пытаемся быть богом же? Ну вот и в мире ближнего тоже не мы боги, а он. Мы там просто живём — в той мере, в каком нас не просят удалиться. Вот и ответ: быть любовью не исключает возможности попросить удалиться либо — что намного чаще происходит — молча удалиться самому. Так что людям легко. Но Богу-то удалиться некуда, да и не будет Он удаляться. Он — Бог Любовь. Мы от Него — да, удаляемся.
Люди удаляются от Бога, а Бог остаётся рядом с людьми, просто деликатнее и незаметнее, чем раньше. Хотя не вовсе незаметно.
Как же любить так, чтобы твою любовь не принимали как индульгенцию, как разрешение гадить и куролесить?
Никто не знает, даже Бог. Он Любовь, не знающая, как любить, и человек может быть такой любовью, главное — начать и потом начинать, начинать и начинать столько, сколько потребуется. Не получается быть Человеком Любовью? Ну, побыть хотя бы шлюзом, чтобы Бог любовь мог в нашу душу приплыть и из души любить дальше.
