Деление себя на дух, душу и тело сегодня кажется религиозным, но ведь оно бытовое, обыденное представление человека о себе. Походя, не напрягаясь, человек выстраивает простейшую схемку из трёх частей. Так и мир делили на верх, середину и низ. Небо, земля и преисподняя. «Мировое древо» — на ветвях божество, люди и звери пасутся на лужайке, а под землёй всякие чудища.
В наши дни такой схемкой служит сравнение человека с компьютером. Есть железо, есть программная начинка, а есть пользователь. Тело, душа, дух.
Проблема не в том, как это увязать с наукой, для которой всё это чушь, а есть просто примат, страдающий иллюзиями (или наслаждающийся). Наука права, пора переходить от схемок к настоящему познанию, в котором нет места таким вненаучным понятиям как »человек», «жизнь». К тому же и вера подсказывает совершенно другое деление человека.
Есть дух – тот дух, который отличает человека от всего остального мира, более того, — который отличает человека от всех других людей. Это – Дух Божий. Это Сам Бог, подаривший Себя, «вдунувший» себя в ходячий набор молекул. Это делает человека «образом и подобием Божиим». Этот Дух – как Святая Святых в Храме Соломоновом. Пустое пространство посреди громад идей, слов, свершений.
Этот Дух — Божий, именно поэтому тот, внутри кого этот Дух – не Бог, а именно Божий. Этот Дух роднит всех людей и он же делает каждого человека уникальным, единственным и этой единственностью подобным Единому. Эта Святая Святых делает любого человека достойным несмерти, бессмертия, вводит «не убий» в число простейших условий человеческого существования. Сумасшедший или аутист, овощ или фрукт, преступник или святой, — любой человек несёт в себе эту Святая Святых, куда и сам не смеет войти, даже с самыми лучшими намерениями, как не смеет человек чистить сердце зубной щёткой. Из этой Святая Святых выходит то, что делает обезьяну человеком, индивидуальность личностью, смертного бессмертным. Человек способен убить всё, что несёт этот Дух, но сам Дух недоступен и неуязвим, недоступен описанию и фиксации.
Есть второй Дух – тот, который очень даже фиксируется, описывается, который очень уязвим и очень продуктивен. Это собственно и есть человек в противоположность обезьяне. Апостол Павел называл этот дух «телом пневматики», противопоставляя его «телу психики» (1 Кор. 15, 44). Когда человек говорит о вдохновении, это говорится об этом именно духе. Не свыше и не со стороны, из самого себя человек черпает вдохновение. Просто между человеком и его «сам собой» существует зазор. Какое там «пока не требует поэта к священной жертве Аполлон». Аполлон ничего ни от кого не требует и никому ничего не даёт. Дух человеческий требует, призывает, отрывает человека от жизни в психике, мещанстве тож. Войти в храм собственной человечности. Не в Святая Святых, заметим, куда не только посторонним, но и любому вход воспрещён. Так ведь и в собственной человечности мы с трудом удерживаемся на сколько-нибудь долгий срок. Средняя продолжительность по человечеству, предположим, минуты три. При этом кто-то человек сорок восемь часов в день, а кто-то в отрицательной части шкалы завис.
Третий Дух – Дух Святой. Первое дыхание Бога и второе дыхание человека. Чтобы этот Дух пришёл и поселился в человеке, нужно исчерпать своё первое, нормальное дыхание. Дух Святой опошляется и фальсифицируется там, где надеются прибавить Его к своей жизни как некоторое увенчание, как особое измерение-украшение. Дух Святой не разрушает человеческий дух, но и не сожительствует с ним, сливаясь воедино. Если дух человеческий – свет, то Дух Святой – жар. Если дух человеческий – жар, то Дух Святой – звук. Если дух человеческий – звук, то Дух Святой – вихрь, тот вихрь, который спички не задует, а вселенную наполнит.