«И возлежавшие с Ним начали говорить про себя: кто это, что и грехи прощает?» (Лк. 7, 49).
Лука продолжает параллель со своим же рассказом об исцелении расслабленного, где («Книжники и фарисеи начали рассуждать, говоря: кто это, который богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» — Лк. 5, 21). Избыточно? Но ведь Иисус избыточен, Он, в сущности, устраивает Йом-Кипур, День искупления, тот самый, когда за грехи изгоняли в пустыню козла отпущения. Подумаешь — друзья тебя притащили к чудотворцу! Эка невидаль — ты этому чудотворцу слезами ноги вымыла! Маловато будет! Да и вообще не по адресу. Ты сутки попостись, поваляйся в пыли и пепле, потрепещи-подрожи 25 часов подряд, и тогда Бог, возможно, тебя не убьёт.
Кто такой Иисус, что Он прощает? Да человек Он, человек! Ну да, Он ещё и Бог, явившийся во плоти, но не обязательно быть Богом, чтобы устроить ближнему Судный День и — простить. Или так — обязательно быть Богом, чтобы простить, и это трудно, очень трудно, быть Богом прощающим, но уж как бы сказать... Постараемся, а? Потому что всё может простить Бог кроме нашего непрощения. Всё может исцелить Бог кроме того, что мы не исцелили, хотя могли. А если уж совсем невмоготу простить, и по канонам-законам, и по совести-мовести выходит так, что нельзя простить — в таком крайнем случае (а все случаи прощения крайние), бухнуться перед Богом на колени и терзать Его религиозными домогательствами, пока Он не придёт в мою душу и не простит вместо меня.
