Я не уеду по разным причинам. Во-первых, у меня совершенно козлиный характер: если мне говорят, что что-то нельзя, я из принципа буду это делать. Во-вторых, кто-то может почистить свои посты, кто-то может сжевать бумажку, на которой написал антивоенное воззвание, но я чисто технически не могу стереть свои тексты на «Радио Свобода», не могу уничтожить копии своего сайта (сайт, конечно, забанят, но пока вот жив). Что вызывает у меня чувство глубокого удовлетворения. Помирать так с музыкой — меня воспитали так. Ну, конечно, человек так устроен, что я всё-таки надеюсь на лучшее.
Уезжать я не буду из того же принципа упрямства. К тому же у меня тут любимые люди — не только тут, но и тут. И, наконец, я должен нести служение священника. У меня тут пусть всего несколько человек, пусть они не ходят каждое воскресенье, но они есть. Я не духовный гуру нимало, но регулярность и прогнозируемость — часть служения проповедника. Уехать и оттуда проповедовать — как причащать по телефону. Человек не так устроен, человеку важен телесный контакт. Многие этого не понимают и поэтому не ходят в церковь, это своеобразный лёгкий аутизм — люди боятся соприкосновения с другими. Но это искусственный аутизм, который нужно преодолевать, это аутизм от неудачного прошлого опыта, по принципу «обжегшись на молоке, дуем на воду».
Нет ничего трагикомичнее многих уехавших, которые из благополучного далека поучают, руководят и т.п. Даже секс по телефону лучше, наверное (не пробовал), чем свобода по интернету. Это как если сегодня украинцам не слать лекарства, а поучения читать.
Я глубоко убеждён, что древняя традиция видеть в священнике «жениха» — имеет смысл. И то, что в современном мире чаще священник это наёмный работник, который сейчас тут, а завтра там — не слишком правильно, мне кажется. Это попытка предотвратить культ личности священника, но культ личности не от долгого пребывания на одном месте, а от неправильной организации жизни в этом месте. Как в России XVI-XVII веков не держали воевод в одном городе больше трёх лет, боясь коррупционного сращивания с местными элитами. Но не должно быть самого противоположения «элита/стадо», а ротация — это полумера.
Вообще же призвания разные. Есть призвания дальнобойщика, когда человеку, действительно, нужно путешествовать по миру. Тяжёлое призвание для тех, кто не любит путешествовать, но вот апостол Павел явно любил. Или папа Иоанн Павел II, да и Николай II. Миссионерское призвание. Его тёмное извращение — перекати-поле, автостопщики форевер, неспособные к глубоким связям ни с кем. А есть призвание дорожного указателя. Ну не должен столб с надписью «до Урюпинска 100 километров» двигаться. Он должен прочно стоят на месте. Я очень люблю путешествовать, но для меня это отдых, только в отпуске. А так я именно дорожный указатель: «До Царства Христова 100 нанометров».
