«И в тот день вы не спросите Меня ни о чем. Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам» (Ио 16:23).
Роберт Шекли в 1953 году написал рассказ о машине-ответчике, которая могла ответить на любой осмысленный вопрос. Правда, она ни на один вопроса не отвечала, потому что оказалось, что люди задают только бессмысленные вопросы. Не умеют сформулировать, потому что не видят ясно и полно реальность.
Ровно по той же причине иудеи нехорошо относились (а нормальные люди, включая христиан, иудеев, иудео-христиан, христианок-иудеев и т.д. и т.п.) к гаданиям. Не спрашивай, да не обманут будешь. Всё, на что может ответить прорицатель, не стоит времени, затраченного на формулирование вопроса.
Браун цитирует из Иосифа Флавия определение Бога: «Тот, кто знает мои мысли прежде, чем я выражу их в словах» (слова Ионафана Давиду, Ant. VI.XI.8). Формулировка, современная евангелиям, но и за полтысячелетия до этого, в псалмах, это постоянная характеристика Бога. Весь псалом 138 о том, что Бог знает «когда я сажусь и когда встаю», «издалека разумеет помышления мои». «Ещё нет слова на языке моём, — Ты, Господи, уже знаешь его совершенно».
А как иначе, если Бог видел человека уже зародышем: «Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них ещё не было».
Собственно, именно в этом мораль книги Иова: Бог всеведущ, а наши вопросы основаны на неполном знании.
Более того, Бог не только идеальный «Отвечатель», Бог — идеальный Мыслитель:
«Как возвышенны для меня помышления Твои, Боже, и как велико число их!»
Бог не пассивный локатор, это уж мы, скорее, убогие паралитики мышления в сравнении с ним.
Вот почему ученики признают, что Иисус «от Бога» (это максимум, который они могли выдавить из себя до воскресения Христова), они признают Его равным Богу — и Он подтверждает: да, без вопросов.
Есть и ещё один тонкий момент, который, как ни странно, лучше чувствуется в русском переводе. В греческом языке «спрашивать» и «просить» это совершенно разные глаголы (эротэсэтэ/айтэсэтэ). В русском языке «вопросить» — это всего лишь «просить» с приставкой. Сам корень чрезвычайно древний, индо-европейский, от него и латинское «прокус» — «жених» (тот, кто просит руки невесты), и литовское «першу», «сватать». Кстати, в армянском, как и в русском «спрашивать» — именно просить, «харканьем» (с первой буквой корня вечные приключение — например, в немецком «п» превратилось в «ф», вопрос — «фраге».
То есть, молиться, просить и спрашивать — действия чрезвычайно близкие, хотя и не совпадающие. Вопрос — это молитва об информации, не о действии, но всё равно молитва.
Так что эта фраза состоит из двух параллельных высказываний: вы не будете просить, вы получите просимое прежде просьбы/вопроса.
Так что противопоставление молитвы просительной и молитвы созерцательной достаточно условно. Просим о хлебе — но кусок хлеба это ещё и информация, сообщение о смысле, о любви, о многом чём. Созерцаем невидимого Бога — получаем ответ на главный вопрос, получаем такой кусок такого Хлеба, что материальнее некуда.