(По проповеди в воскресенье 16 октября 2022 года)
Во время войны особенно обострилась вера в то, что человек прежде всего ищет выгоды. Начиная с Адама и Евы. Была эта вера всегда, но под выгодой понимали разное, а теперь выгоды понимают вполне по-буржуазному, как материальную прибыли. Не стяжание славы, а деньги.
Взгляд на мировую историю как непрерывный поиск выгоды больше запутывает. Даже самопожертвование объявляется выгодным — ну, больной человек неправильно понимает выгоду, вот и идёт на верную смерть за идеалы. Если уж жертвовать, так другим, другими — и в этом вся суть войны. Кто начинает войны, рассчитывает выжить и кое-что приобрести.
Близорукость, туннельное зрение. Любая война невыгодна. Более того, любой грех невыгоден. Зло только может казаться невыгодным — зло заставляет счесть выгодным то, что невыгодно, смещая систему отсчёта, координаты, искажая видение мира.
Выгодно убивать врагов или тех, кого считаешь врагами?
Спросим иначе: выгодно любить врагов?
Мы смотрим на врага в телескоп, в микроскоп или сердцем? От этого зависит, что мы считаем выгодой.
Буратино считал выгодным продать букварь, потому что он не умел читать букварь.
Мы умеем читать мир? Читать в душе врага? Читать на языке Творца?
Не умеем! Поэтому мы считаем, что возможна выгода от войны, от атомного апокалипсиса. Поскольку выгоды быть не может, разве что временной, мы делаем вывод, что враг психопат. Он не умеет видеть, что на самом деле выгодно, он безумец. Вот мы — умеем! Поэтому мы любить врага не будем, а будем стараться стереть его с лица земли, из жизни, из всего. Мы умные, мы расчётливые! Мы так ответим злом на зло, что…
А сохранить невинным жизнь, убивая врагов, выгодно?
Так враг и напал, чтобы сохранить жизнь невинным — своим невинным. Упредить нападение на своих детей, женщин, стариков. На свою страну. И он убивает невинных, потому что знает: всё и все могут быть использованы для войны. Женщина родит того, кто вырастет и пойдёт на него войной — убить женщину, даже беременную, особенно беременную, потому что и она враг, она может быть использована для войны. Нет невинных среди врагов! А мы все невинные, мы просто самообороняемся превентивно. Предупредительно, как говаривали в старину.
Да, всё может представлять опасность. Все могут быть использованы для войны.
В чём же ошибка милитаризма?
Всё и все могут быть использованы для войны, выгодны злу. Но никто и ничто не созданы для войны и зла.
Убить можно и кирпичом, но кирпич создан не для убийства, а меч для убийства и только для убийства.
Человек не создан для убийства. Человек — кирпич в доме вечной жизни.
Убить человека никому не выгодно, как никому не выгодно разрушить свой дом.
Хуже только убить Бога.
Когда Адам и Ева идут против Бога, они делают именно это. Они хотят быть как боги и не замечают, что они и так как бог. Образ и подобие. Им бы посмотреть друг на друга и обрадоваться, и поблагодарить, и воспользоваться, но они стали смотреть на сторону и облизываться. Они пошли войной на Бога, освобождать творение, завоёвывать место для потомства, укреплять безопасность. Маленькая специальная война.
Вот она и продолжается. Наступая, расширяя, укрепляя, мы разрушаем себя. Мы вычитаем, а думаем, что складываем. Мы неадекватно рассчитали, потому что из всего изобилия мира, бытия, жизни сосредоточились на одном, пусть и очень ценном, явлении — на себе.
Эгоизм — вечный двоечник по всем предметам, но по математике особенно.
Мы просчитались уже тогда, когда решили, что война может минимизировать зло. Убить, в числе прочих, сколько-то невинных людей, чтобы ещё больше невинных людей спасти и защитить. Именно таким расчётом вдохновлялись распинавшие Христа: «Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин 11:50).
Да один человек и есть народ! Никакого другого народа не существует! Один плюс один плюс равняется всё равно один. Миллион человеческих единиц не больше одной единицы. Это ж люди, не гвозди.
Наоборот, любовь выгодна каждому, не потому, что она минимизирует зло, а потому что любовь есть максимум добра. Максимум для того, кого любишь. Максимум и для тебя — ты создан любить, не будешь любить, сгниёшь, минимизируешься.
Вот почему любить врага выгодно. Война и вражда всегда временны, а человек вечен. Во что будем вкладываться? Что будем покупать? Фантики или конфеты? Любить врага так же разумно как покупать поле, на котором закрыт клад.
Мы видим дальше носа Буратино. Верой мы увидели вечность. Поэтому все наши склоки и войны имеют горизонт, а любовь горизонта не имеет. Что выгоднее: жить в бесконечности бесконечным или конечным? Иметь перед собой вселенную с воскресением и убивать людей из-за уверенности в сегодняшнем дне?
Значит, молиться Богу о прекращении войны, о приращении любви, но прежде всего — о прощении себя: «Боже, прости меня грешного, что война начинается с моей души, с забывания своего несовершенства, умение считать земное, забывая приплюсовать небесное».
В целом-то мы хорошие люди, праведники. Как поверхностность стола ровная-ровная, только стол качается, потому что одна ножка коротковата. Одна — и уже всё на столе кривится, и падает, и бьётся. Спасение не в том, чтобы сражаться с посудой. Надо что-то подложить под ножку — и вот это и есть краеугольный Христос. Бог нам подложил Себя в Своём Сыне — и кривое ровное становится прямым.
Выгодно Богу ложиться под нашу кривизну? Это же крест? Что Он получает взамен? Нас.
Господи, Ты основа всякой прямизны, Ты Тот, Кто считает правильно, потому что видит всё ясно, Ты наш мир, потому что Ты не воюешь со злом, а несёшь жизнь и добрым, и злым, и отвергающим Тебя, и равнодушным к Тебе, и не подозревающим о Тебе, не принимающим Тебя в расчёт — Ты принимаешь в расчёт всех, никого не минимизируешь, не ликвидируешь, не «нейтрализуешь», но всех плюсуешь и приплюсовываешь к Себе. Твоё Царство — не сумма теологии, а сумма Бога и человечества, спаси, не дай умереть дробью, восполни до целого, поделись с нами Собой, чтобы мы увидели выгоду любви и вместо максимизации добра занялись умножением любви.
