Достоевский — великий православный, христианский писатель, у него «образ Христа». Толстой — рационалист-позитивист, низвёл Христа до уровня какого-то Сократишки...
А где там у Достоевского Христос?
Ну как же, «Легенда о великом инквизиторе».
Что там Христос говорит?
Правильно, ни-че-го!
Потому что это совершенно не о Христе. Это, как честно написал Достоевский, об инквизиторах всех мастей. Великих и не очень.
Иисус целовал Иуду? Понтия? Пилата? Каиафу?
Да ни божежтымой!
Нет у Достоевского Христа, одни христосики. Мышкин, Раскольников — после каторги, Алёша Карамазов. Все ломаные-переломаные. В книжках ещё ничего, как в зоопарк сходил, а в реальной жизни от таких надо за версту держаться. Не помогут ни в чём, а втянуть в какую-нибудь пакость втянут запросто, не по злобе, а потому что живут без цели. А у Христа цель была! И есть!
Толстой: что ни герой, то Иисус. Безухов, Лёвин, даже Неклюдов. Если этажом пониже — и в Каренине, и в Волконском, и в старом Волконском есть, есть Иисус. Да даже подлец Облонский и тот не без чего-то небесного, почему его подлячество очень многими беглочитателями романа даже не сознаётся. Это небесное Иисуса — такое небесное, которое самое земное, самое человеческое, то самое человеческое, которого в людях до чрезвычайности мало.
Да, Толстой писал о Христе агрессивно и намеренно низводил Его с пьедестала. А нечего Господа Иисуса пьедесталить!
Толстой про балет писал ещё хуже, чем про христианство. А предел цинизма — когда у него брошенная девушка смотрит вокруг и во всех и во всём видит сатанизм и уродство.
Это называется остранение, а не еретичество и не богоборчество. Остранение не Лев Толстой придумал, Бог придумал, когда отстранился от Самого Себя и создал человека.
Достоевского надо читать, а Толстого можно перечитывать. Разница как между публичным домом и законным браком: публичный дом увидел — прошёл мимо, жену увидел — обнимай.
Толстой — это тот Иисус, без которого Христос неполный. Это человек в его райскости и человечности. Особенно, конечно, женщины, к мужчинам Толстой всё-таки построже, но женщины у него все — как Адам до грехопадения, а мужчины все как Ева после грехопадения.
Так что евангельскую заповедь «возьми крест и следуй за Мной» лучше выполнять, взяв крест в правую руку, а «Анну Каренину» — в левую.
