«Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор 13:8).
Эта и последующие фразы – стихи 8-13 – послесловие, зеркально отражающие предисловие, стихи 1-3. В предисловии любовь противопоставлялась языкам, пророчествам, знаниям, вере, доброте, а тут пророчествам, языкам, знаниям, вере, надежде.
Полной симметрии нет, куда-то исчезла доброта как готовность раздать собственность и погибнуть за другого, ее место заняла надежда. Впрочем, не одно ли это свойство психики, только с другой точки зрения? Милосердие готово погибнуть за другого, надежда рассчитывает, что за тебя кто-то погибнет, что не ты кому-то раздашь собственность, а тебе.
Любовь бесцельна – поэтому навсегда, поэтому «не перестает». Всё можно разделить на средства достижения цели и на то, что после достижения. Абсолютное большинство фильмов и книг повествует о достижении цели. Свадьба – цель, а что после свадьбы не показывают либо подменяют другим сюжетом: воспитание детей, то есть, подготовка их к их свадьбе, та же цель, только уже с другой позиции. Интересен развод, но это та же свадьба, только выворот. А после развода-то что? Выйти на пенсию – тоже цель. Иметь на надгробии надпись «профессор».
А потом-то что, потом?
Павел здесь повторяет размышление Платона о том, что наш мир – это пещера, в которую пробивается откуда-то слабый свет, так что мы видим какие-то тень на стенах, но не может понять, что же происходит снаружи. Только Павел заостряет образ. Люди в пещере такие же, как люди вне пещеры (если там есть люди). Взрослые люди. Нет, в нашей пещере – в этой жизни – мы дети.
Все наши цели – детские игры. Это не обесценивание жизни. Без игр ребенок вырастет бесчеловечным чудовищем. Это кошмар для других, но если игра есть единственное содержание жизни, если всё ради достижения целей, это кошмар для меня. О чем, собственно, Екклесиаст, который есть настоящее окончание книги Иова, вопль Иова, получившего всё взад и взвывшего от ужаса? Потому что много о чем вещал Иов, только одно у него напрочь отсутствует – любовь. Он чистый хозяйственник, завскладом, морковь у него учтена вся, а любовь в накладных не значится.
Так что и милосердие с добротой, и наука это добродетели складские. А за воротами склада что?
Немая сцена из «Ревизора». Богословы разводят руками, любящие улыбаются. Ведь описание любви у Павла вовсе не описывает любовь. Это описание вторичных, побочных свойств любви, как описание слона слепыми. Любовь – это по ту сторону наших свершений. Это «совершенное» стиха 10. Приехали! Куда? Ну, в Царство любви, понятное дело. И как? Да как-то так…
Да не приехали мы в Царство Любви, оно к нам приехало – принципиальная разница. Наехало на нас, было убито и воскресло. Вот и всё евангелие, доброньюс наша без прописки и регистрации. С кучей невыплаченных кредитов. Неужели нельзя было подождать? Место вечности – в вечности, а тут она только мешает жить. Вечная любовь пришла? Чемодан, вокзал, вечность, убирайся, откуда явилась. Ишь, «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф 5:48). Он там, а мы, если вы не заметили, тут.
Да нет, не уберется. Потому что, как сказал Иисус, умирая, «совершилось» — ровно с тем же корнем глагол. Сами виноваты. Мы сами убиваем любовь, а ей только этого и надо, чтобы зацепиться за нашу пещеру и уже не покидать ее, чтобы попасть в нашу кровь и остаться там навсегда, отравляя нас совестью, воскресением и вечностью.
