«Подобно как бы кто, отходя в путь и оставляя дом свой, дал слугам своим власть и каждому свое дело, и приказал привратнику бодрствовать» (Мк 13:34)
Простые тексты бывают. Их простота — простота хаоса.
Кстати, все тексты Искусственного Интеллекта, которые я читал, грешат простотой, они никак не организованы эстетически. То же относится и к порожденным им изображениям. Правда, это самое общее впечатление от не очень большого количества образцов.
Простых текстов не так много, как можно было бы подумать, потому что человеку не свойственно мыслить просто. Мышление сложный процесс, его выражение в языке тоже сложное. Наиболее яркое проявление этой сложности — силлогизм. Все люди смертны, Петр относится к людям, следовательно, Петр смертен. Так ведь это хиазм? Хиазм! Точнее, это зародыш, который может развиться в хиазм, а может родиться в нечто совсем другое. Но это «сложный» текст, он «сложен» как дом: элементы расположены не случайно, а в определенном порядке.
Как и всегда в науке, предположение, что в Евангелии есть хиазмы, повлекло за собой моду на поиск хиазмов. Как ни уменьшается количество верующих в США, но оно велико, есть спрос на пасторов, сотни семинарий, преподавателей, ведущих курсы о Новом Завете… В Европе этого всего намного меньше, в России семинарии можно сосчитать по пальцам рук и ног, а для библеистов хватит только рук.
Налицо классическая «американская» ситуация: пусть в соревновании победит сильнейший. Другое дело, что в науке и особенно в гуманитарном знании так не бывает. Процесс познания тут слишком сложен, это не орехи колоть. Ожидать «окончательной бумаги» обычно не приходится.
Применительно к хиазмам в Евангелии можно твердо говорить об обнаружении нескольких хиазмов в посланиях — причем, таких, которые очень помогают прояснить текст, понять то, что иначе кажется бессмыслицей. Широкое использование хиазмов в евангелии от Иоанна можно считать фактом, объясняющим изобилие повторов, «возвратов мысли» у Иоанна. Без различения хиазмов эти повторы кажутся результатом неумения писать.
В остальных евангелиях наличие хиазмов пока спорно. Есть как минимум три гипотезы, представляющие евангелие от Марка такой же симметричной структурой как евангелие от Иоанна, но ни одна не получила общего признания. Поиск «маленьких» хиазмов тоже пока не привел к важным результатам. Джон Брек посвятил хиазмам у Марка целую главу, но и его гипотезы малоубедительны. Например, Преображение. Брек представляет его в виде хиазма, где первая пара — подъем на гору и спуск с горы, вторая -Иисус с пророка и Иисус один, центр — небесный голос («Сей Сын Мой»). О первой паре можно сказать, что, если человек поднялся на гору, он должен с нее спуститься (хотя упоминать об этом не обязательно). О второй — странно видеть симметрию между утверждением, что пророки явились, и утверждением, что пророки исчезли. Более того, при таком делении остается вне схемы реплика Петра о кущах. Встает вопрос и о том, где границы эпизода. Брек считает разговор о распятии (9:9-13) отдельным эпизодом, и тоже хиазмом. Но тогда слова «когда они сходили с горы» оказываются частью двух различных эпизодов.
Точно так же сомнительный хиазм, к примеру, если считать таковым 8:10-13. Иисус отплывает, спорит с фарисеями и уплывает обратно. И дело не в примитивности «приплыл/уплыл». Этот эпизод органическая часть рассказа об умножении хлебов.
Не достает тех повторов и перекличек в деталях, на которые щедро евангелие от Иоанна. Иногда повторы мнимые, например, в рассказе об исцелении кровоточивой женщина — подчеркивает Брек — немедленно чувствует, что исцелена, а Иисус немедленно ощущает, что исцелил. Казалось бы, повтор, но у Марка слово «немедленно» встречается чрезвычайно часто, выделять эту пару нет оснований. В рассказе о Богоявления Берк видит перекличку между словами о том, что Иоанн одевался во власяницу как Илия что Иисус был «облечен» в Духа. Но Марк не говорит «облечен», у Марка вообще сравнение с птицей, а не с одеждой. Налицо натяжка.
Нечего возразить Бреку только, когда за хиазм выдается силлогизм, как в рассказе о лепте вдовицы. Богачи кладут много, вдова положила мало, но вдова положила больше богачей, потому что богачи клали много от избытка, а она положила всю наличность. Впрочем, Брек считает это трёхчастной композицией (скупость богачей, щедрость вдовы, щедрость бедных), но в тексте нет про «щедрость бедных» вообще. В тексте о конкретной вдове. Тут парадокс (кстати, шутливый) в форме силлогизма, не хиазм.
Единственное, интересна трактовка поучения о бодрствовании как хиазме. Тут (Мк 8:33-37) есть два дополнительных обстоятельства. Во-первых, это поучение есть у других евангелистов в совершенно другом виде, никак не «хиастическом». Во-вторых, в тексте есть, возможно, перекличка, точнее, каламбур между «кириос» — «господин» и «кайрос» — «время». Правда, мы не можем твердо утверждать, что современники Иисуса воспринимали это как каламбур или хотя бы как игру слов, фонетика дело очень сложное, иностранец может счесть созвучием то, что носитель языка созвучием не считает. В любом случае, тут явно есть пара между первой и последней фразой — «бодрствуйте» и «всем говорю бодрствовать». Вторая пара в объяснении: бодрствуйте, потому что не знаете времени/кайрос (33) — бодрствуйте, потому что не знаете времени возвращения господина/кириос (35).
Для сравнения: Матфей в этой притче говорит лишь об одном слуге, домоправителе, подробно описывая его безобразия. Марк же дает триаду: каждому в доме дана власть, каждому дано свое дело, привратнику приказано бодрствовать. Можно считать это не триадой, а парой: каждому свое дело/привратнику бодрствовать, но если тут хиазм, то центром оказываются слова «каждому свое дело», а парой «каждому своя власть»/»привратнику бодрствовать». Тут интересно, что слово «власть», «эксусия» используется Марком очень часто, у него это главная черта Иисуса. Тогда само «бодрствование» оказывается таким же подвигом, служением как исцеления, чудеса, проповедь.
