Душе хочется духовного, а противный Иисус талдычит о хлебе, причем буквальном. В «Отче наш» еще можно с натяжкой, придравшись к тому, что в греческом тексте странное слово, нигде более не встречающееся, заявить, что это символический хлеб. Но на Тайной вечере это был даже не хлеб, а маца. Да и Тайная вечеря лишь предисловие, а главное слово — на Суде, и на Суде вышеупомянутый Иисус не спросит, сколько ты проповедей произнес, а спросит, скольких накормил.
Не сколько стран ты защитил от зла, а скольких людей накормил хлебом. Не скольких ты убил во имя защиты ребенков, а скольких людей накормил самым банальным хлебом. Господь не тиражировал евангелия, Господь хлеб тиражировал. Не духовный хлеб, а самый обычный.
Современный человек недоумевает. Современному человеку диетолог рекомендовал забыть о хлебе и налегать на спаржу. Современный человек задыхается от материального, скучает по чему-то высокому, взбирается на пирамиду Маслоу, чтобы там питаться золотым светом и нюхать розу мира, лобызаясь с духами великих мудрецов. Великие – это которые уже окончательно сбросили с себя тело с его мелочными потребностями.
Противный Иисус, однако, не сдвигается с места. Он спланировал с неба к самому основанию пирамиды и до Голгофы яростно полемизировал с фарисеями, этими носителями высокой духовности, и после Голгофы постоянно одергивает Своих, чтобы не воспаряли, не отрывались, не зарывались. Сам вознесся, а другим не дает. Сам прямо альпинист, чуть что, на какую-нибудь гору забирался помолиться, преобразиться, распяться, а нас посылает за хлебом. А если мы настаиваем и требуем духа, Он широко ухмыляется и говорит: «Дрожжи вы духовныя! Есть дрожжи фарисейства, а вы дрожжи Меня. Идите и дрожжите! Давайте другим то, что им нужно, а не то, что считаете нужным дать. Как отличить одно от другого? С Божьей помощью. И, поверьте, это – буквально. Когда «Божья помощь» станет для вас помощью Бога Нависшего над тобой и неотступно ждущего тебя, Бога реального, своевольного и своенравного, вот тогда воспаряй духом, если останется желание, а пока давай уж брюхом, брюхом. Царство Божие брюхом берется. Да не своимо, о великолепнейшая в мире балда!»
