«Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Ио 8:7)
Хорошо, что в толпе не было православных, католиков, протестантов, — в общем, тех последователей Христа, которые по разным причинам считают себя вправе бросаться камнями. Протестант — чтобы блудница лучше запомнила, чего стоит прощение. Католик — чтобы блудница знала, что Церковь стоит на камне. Православный — чтобы избавиться от камней. «Безгрешный» означает, видимо, и без конкретных грехов, и без греховных помышлений. Иисус забрасывает сеть, в которой нет вообще ни одной ячейки, из которой никто не должен ускользнуть. Но такие штуки хорошо работают лишь в первый раз. Почему Спаситель и смотрит вниз. Толковали это так, что Ему стыдно за людей.
Стыдиться за другого часто считают неплохим свойством, вроде сострадания. Может быть, хотя опыт показывает, что и без стыда за других можно быть святым. А вот стыдиться за другого и сердиться на другого можно. Лучше уж каяться за другого, страдать за другого (физически страдать, не «душевно»), чем за другого «стыдиться».
Стыд — компас, не паруса и уж подавно стыд не корабль. Стыдливые грешники бывают, стыдящие других грешники — классика. Может, Спаситель смотрит в землю прагматически: чтобы хулиганам от богословия легче было разойтись? Ему было важно не победить ханжей, а спасти женщину. Почему, собственно, это происшествие остаётся прекрасным, но совершенно неэффективным средством борьбы с ханжеством. Бросали, бросаем и будем бросать. До тех пор, пока брошенное не начнёт возвращаться. Хоть бы поскорее это было! А пока — Церковь стоит на камне, который мы не бросили в другого.