«В первый же день опресночный приступили ученики к Иисусу и сказали Ему: где велишь нам приготовить Тебе пасху?» (Мф 16:17)
Вот противоречие, которое покажется незначительным даже придирчивым критикам Евангелия: Матфей и Марк считают, что ученики первыми обратились к Иисусу с вопросам о месте празднования Пасхи, а Лука считает, что сперва Иисус им поручил организовать празднование, а уже потом ученики задают вопрос. Есть проблема серьезнее: барашка закалывали для еды (для еды, не для жертвы Богу, хотя и в Храме!) не в «первый день Пасхи», а накануне, 14 Нисана. Может быть, Марк и Лука потому и добавляет, что речь идет о дне, когда нужно закалывать барашка, чтобы внести ясность. «День опресноков» — перевод крайне неудачный, вернее: «День, когда ели пресный хлеб». Свежий человек (например, ребенок) может решить, что «опресноки» — это какие-то живые существа, которые выползают из своих нор в этот день.
«Приготовить пасху» — в переводе Марка и Луки раскрыто: «приготовить пасхального» — и переводчикам приходится добавлять в скобках «агнца». На самом деле, «пасха» здесь — обозначение всех вообще животных, которых забивали в этот день. Но главное все же: почему Иисус вдруг обратился к Петру и Иоанну словно сказочный царь: пойдите туда, не знаю куда? Почему сразу не сказал, где именно будут вечерять? Может, именно поэтому Матфей и Марк опустили эту деталь — она на что-то намекает, но не объясняет намека. Между тем, именно такие детали делают повествование особенно убедительным своей избыточностью. Мог Иисус просто забыть о том, что Он еще не указал места? Конечно, мог! Это так по-человечески: за важным забыть неважное. Ну не хочется идти на смерть, а с этого праздничка начинается путь к смерти. Ну вытесняет какая-то часть мозга всё, что может повести к смерти. Но уж тут апостолы тут как тут, они всё отлично помнят — про праздник, а про смерть… Не им умирать.