Аминь, аминь говорю вам:
«Вы будете оплакивать Меня
И петь погребальные песни.
Мир будет ликовать.
Вы же будете переживать.
Но переживание ваше родит ликование.
Женщина, рожая, переживает, потому что пришел ее час.
Когда же родит ребенка, не вспоминает пережитого,
А ликует, что человек родился в мир» (Ио 16:20, 21).
Этот текст построен на очень четком противопоставлении смерти и рождения, похорон и родов. Смерть и похороны – это смерть Иисуса на Голгофе и похороны Иисуса. Параллелизм очень последовательный.
Проблема в том, что передать этот образ не так уж легко. Все русские переводы – да и английские – не используют глагол «родить», говоря о превращении горя в ликование. А глагол в греческом именно «родить», тот же самый глагол, который употреблен в обороте «человек родился в в мир», как и в классическом «Авраам родил Исаака». Ррраз – и главная метафора уничтожена. Гибель Иисуса – это роды. Ровно та же мысль, что в образе зерна, которое умирает, рождая колос.
На сравнение работает и оборот «пришел ее час» (иногда переводят идиомой «наступило ее время») – эти слова евангелист Иоанн постоянно употребляет, говоря о том, что вся жизнь Иисуса направлена к «часу», некоему событию – ко Кресту. Марк употребил это выражение в Гефсиманской молитве (14:35), Иоанн сделал его лейтмотивом, начиная с чуда в Кане (2:4, «еще не пришел час мой»).
Что речь идет не вообще о слезах, очевидно из греческого слова «тренесете», который означает не вообще плач и рыдания, а «плачи», которые пелись на похоронах – для чего были специальные плакальщицы. Такие плачи у многих народов были, в России их называли еще «заплачка», «вой», «вопли», «голосьба» (кстати, поводом для подобного обряда были и свадьба, и даже уход юноши в армию).
На самом деле, самое трудное слово для перевода не это, а простое «люпэн» — то, что в русских переводах традиционно переводят как «печаль». К физической боли – к родовым схваткам – это отношения не имеет, так что вряд ли успешна идея Десницкого перевести в первом случае как «вам будет больно, но ваша боль обернется радостью», а во втором – «женщине при родах бывает больно». Десницкий, в отличие от многих других переводчиков, хотя бы попытался передать перекличку, которая в подлиннике. Но и Десницкий (который очень правильно решил не переводить «аминь», а оставить – ну не передится же «аллилуйя») не выдержал и в Ио 16:6 перавел это слово как «печаль»: «Печаль переполнила ваше сердце». А слово употребляется в этой речи четыре раза, в непосредственной близости друг ко другу! Из синоптиков его употребляет Лука один-единственный раз, но в каком контексте! Описывая Гефсиманскую молитву, Лука говорит, что ученики заснули от «люпес» (22:45). Помилуйте, от каких переживаний люди засыпают? От нервов, от стресса, от шока, но всё это решительно не годится, слишком модерно. Большинство переводчиков сохраняют тут «печаль», Аверинцев поставил «от уныния», но это же совершенно другое психологическое состояние, у Луки – «сюнохе» (21:25).
Я перевожу «люпес» как «переживания». В современном русском разговорном языке «переживания» — причем именно в форме множественного числа – обозначают не совокупность чувств и эмоций, а очень расплывчатые, но определенно неприятные, нехорошие чувства и эмоции. «Не переживай» — это не призыв к бесстрастию, это призыв не поддаваться сложной комбинации тревожности, грусти, «расстроенных чувств». Именно расплывчатостью это слово и хорошо, оно не режет слуха. Роженицы тоже переживают – прежде всего, это смутное беспокойство, интегрирующее и страх умереть во время родов, и растерянность, и неуверенность, но и решимость.
Текст-то вообще о чем? О том, как не отречься от Бога. Иуда – отрекся. А как не отречься, если где наш Христос и Его Царство? На помойке, в лучшем случае, а в худшем – в музее. Впрочем, нет, в самом худшем случае – на столе у президентов, диктаторов, военных министров, чтобы спрыскивать разные людоедские распоряжения, пусть получше пахнут.
В первых же строках своего евангелия Иоанн и говорит: Христос рождает в тебе нового человека Духом. Только на это вся надежда. Рожает, умирая и воскресая. Вот – тут продолжение этого образа, но с одним дополнительным оттенком. Роженица – это Иисус? Не только, не совсем, это и ученики. Тебя родили – но и ты роди вместе с Богом. А то все долдоним «богочеловечество», «богочеловечество», а в чем оно, богочеловечество-то? Да не в совместной выпивке и не в совместном заседании теологов и философов, а в том, что мучиться и ликовать, умирать и воскресать будем вместе.