Загадка зрения
«Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ио. 1, 18).
Иоанн формулирует загадку: «Невидимый Бог стал видимым через Бога». Конечно, сказано буквально не так, и если думать, что для Иоанна Иисус не Бог, сказано не так, но если не так, если сказан не парадокс, то сказана пошлость: мол, хороший человек Иисус отражал некоторые черты невидимого Божества больше, чем любой другой. Главное же: за этой фразой следует нарастающий вал искусно привинченных одна к другой реплик диалога, когда все, что делают персонажи, напоминает игру в мяч.
Мячом является именно загадка зрения. Сперва Иоанн восклицает, что видел Духа, видел в Иисусе Сына Божия (34). Весь эпизод с крещением Спасителя — об этом видении невидимого. Следующий удар — Иисуса, теперь Он видит идущих за ним Иоанна, Иакова, Андрея, заговаривает с ними и призывает: пойдите за мной и увидите (39). После чего мяч летит в Петра: Иисус взглянув на него, даёт ему имя (ст. 42).
На следующий день слова Иисуса «пойди и посмотри» повторяются — правда, их произносит не сам Спаситель, но уже ставший Его посланцем Филипп (ст. 46). Нафанаил идёт — и Иисус его видит (47) и обращает, говоря: «Я видел тебя» (49).
Нафанаил в изумлении, и следует эффектная развязка: Иисус говорит: будете видеть ангелов, служащих Сыну Человеческому на небе (51). после чего тема видения исчерпана.
На парадоксальную загадку: «Как увидеть невидимого Бога?» дан ответ: «Дай Богу увидеть тебя — тогда увидишь Бога». Иисус открывается людям как Бог, потому что Иисус открывает людей как Бог — открывает в людях небо, свет, радость, которые они сами в себе не видят.
Чудо не то, что Бога можно изобразить и не поклоняться изображению, чудо то, что Бог способен поклониться человеку как человеку — не Своему образу в человеке, а человеческому в человеке. Написать икону Бога — дело нехитрое, увидеть иконное, вечное и превечное в человеческой природе — вот что может только Спаситель.
* * *
В одних древних рукописях (папирусах II века) в этой фразе Иисус назван Богом, в других, более поздних (IV век) — Сыном. Забавно, но «Сыном» могли назвать Иисуса и те, кто видел в Нем только человека, и те, кто видел в Нем Богочеловека (ведь Он назван «единородным Сыном» Бога).
В реальной жизни мы судим очень о многих людях — даже о большинстве — по их сыновьям. Я не знаком с Рюриком, а вот с парой Рюриковичей знаком. О моем отце судят, увы, по мне. Иисус подбадривает: кто видел Меня, тот видел Отца. Другое дело, что Он говорил это тем, кто и так уже верил в Единого Небесного Отца.
Может быть, все люди сегодня делятся на тех, кто сперва открывает для себя Христа, а потом уже Бога — Отца, которого не распять, который неописуем — и на тех, кто сперва открывает для себя Творца, многие годы живёт с этой верой, пусть даже именуется христианином, и лишь постепенно понимает, насколько Иисус отличен от Отца, отличен для меня.
Иисус «явил» Отца, которого никто никогда не видел. По-гречески «явил» — «эксегесато» — отсюда слово «экзегетика», «прояснение», «изъявление» Библии (и та же приставка «экзо» в названии химических реакций). Вообще-то глагол означает буквально «изводить», «выводить». Иисус вывел людей к Богу — или Иисус вывел Бога к людям? Вопрос, имеющий значение лишь в очень восточной системе координат, при которой важно, кто кому навстречу подымается.