БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
V ВЕК: АНТИЦЕРКОВНЫЕ НАСТРОЕНИЯ КАК РЕЗУЛЬТАТ ХРИСТИАНИЗАЦИИ
Питер Саррис, кембриджский историк, автор книги о Юстиниане "Economy and Society in the Age of Justinian" (Cambridge, 2006), начинает свою статью о враждебном отношении мирян к священнослужителям в IV-VIII вв. с упоминания Святой Руси. Был миф о набожности русских крестьян - и разлетелся в одночасье. Крестьяне не виноваты, не они этот миф создавали. Так и с "христианством" Средних веков - это миф, созданный даже не христианами (у христиан другие заботы), а идеологами церковного аппарата. (Современная Россия даёт отличный образец того, как мифы создаются - при помощи власти, монополизации СМИ и т.п.)
Отчасти статья Сарриса напоминает статьи атеистических пропагандистов русского большевизма: из источников берутся примеры (многочисленные) того, как крестьяне убивали духовенство. Не потому, что духовенство, а потому что "господа", землевладельцы. Убийство оказывалось не крайним, а просто единственным средством обратной связи между верхами и низами, и уж точно в этом виноваты не низы. Слишком жёсткая структура обречена на взрыв как паровой котёл без предохранительного клапана.
Конечно, Харрис в отличие от большевистских пропагандистов, не утверждает, что Бога именно поэтому и нет, что вся история Церкви сплошное лицемерие и угнетение.
В качестве примера из V cтолетия Cаррис приводит события 449 года на севере Испании, где восставшие крестьяне убили епископа Туриассо (ныне Тарасона в провинции Арагон) Василия. Восставших летописец назвал "бакауды" ("багауды") - историки предполагают, что название может происходить от кельтского корня "бага", "борьба". Римляне называли бакаудами тех, кто восставал против них с конца III века на юге Галлии и севере Испании; боролись с бакаудами и Аэций, "последний римлянин", и вестготские вожди.
Крестьяне враждебны духовенству как силе чужой, навязанной, причём навязанность воспроизводится и подтверждается веками через социальные механизмы. Священник дальше от народа, чем языческий жрец. Родовая травма Средневековья - насильственное обращение - не исчезает сама собой, но только в результате освобождения от "господствующей" церковности.
Интереснее, что духовенству оказываются враждебны и средневековые "господа", элита. Саррис полагает, что причина - в обстоятельствах V cтолетия (и последующих): общая милитаризация жизни в условиях продолжающегося натиска переселенцев ("варваров") - причём, милитаризацию продуцировали обе стороны: и мигранты, и те, кто от них оборонялся. Милитаризационная культура, замечает Саррис, "экстравертная" - и этим очень отличается от античного христианства. Идеал военного: горделивое хвастовство силой, убийствами, мачизм самого похабного рода, самым невинным проявлением которого можно считать обильные возлияния, пиры, охоту. Недаром в житийной литературе утвердился стереотип: святой, если он из знатной семьи и с детства стремится к совершенству, как митр. Филипп Колычёв, не играет со сверстниками (игры-то военные), не ездит на охоту (ведь охота - тренировка перед боем). Ясно, каким было отношение до предела милитаризованной психологии к "ханжам" - как к "ботаникам", к "поросёнку в огороде" (франкский аристократ IX века).
Sarris P. Restless Peasants and Scornful Lords: Lay Hostility to Holy Men and the Church in Late Antiquity and the Early Middle Ages // An Age of Saints? Power, Conflict and Dissent in Early Medieval Christianity. Leiden: Brill, 2011.
