См. 20 век.
Схиигуменья Мария - неканонизированная святая. Ульяна Яковлевна Горбатова. Родилась в дек. 1863 г. в дер. Красновидовка Переездинской волости Аткарского уезда Саратовской губернии – ум. 16 августа 1961 г. Видимо, была замужем и овдовела – в девичестве была Багаева. Она покинула деревню, на жизнь зарабатывала, нанимаясь в прислуги. Была набожной: её старцем стал иеромонах Анатолий, живший на одном из хуторов Саровской пустыни. С 1915 года она была прислугой в семье саратовцев Кузнецовых – кухаркой и нянькой детям. С 1918 года её духовником был саратовский священник Константин Соловьёв. В 1928 году, на пятой неделе Великого поста, 29 марта по новому стилю, по благословению еп. Саратовского Фаддея её постриг в монашество у себя келье иеромонах Пантелеимон, дав ей имя «Ксения».
Видимо, имел отношение к постригу и епископ Николай Парфёнов. До революции Парфёнову не бывать епископом – невысокий горбун, он ещё и юродствовал, и церковные власти его недолюбливали, но в 1922 году его избрали епископом миряне, повинуясь им, двое епископов совершили поставление, а позднее патриарх Тихон утвердил Парфёнова викарием Саратовской епархии. Парфёнов не согласился идти на компромисс с большевиками, который был заявлен в 1927 г. митр. Сергием Страгородским, и арестовывался за это дважды – в 1933 году в Киеве, на несколько месяцев, и в 1936 году - теперь уже навсегда (он умер в концлагере в 1939).
В короткий промежуток между арестками еп. Борис купил в Загорске дом, где был устроен катакомбный, подпольный женский монастырь, которым и руководила Горбатова – теперь уже как схиигуменья Мария. Жила она по фальшивым документам, и лишь в 2008 году стало известно, кем она была. Монахинь было не более пяти-шести, но в домике всегда были гости, - приезжали к матушке Марии за советом и утешением. В 1942 году сюда привела семилетнего Алика Меня его мать, и до самой смерти монахини он здесь часто бывал – подвижницы звали его «отец архимандрит».
Один из ребят, посещавших матушку, вспоминал позднее: «Домик маленький, но как в нем было хорошо, уютно, таинственно. На чердаке стоял гроб схиигумении Марии. В подвале был самодельный приемник по которому слушали сводки с фронта и немецкие передачи. … Схиигумения Мария жила под фамилией и с паспортом ранее умершей жены сапожника Сарычевой, такая вот была конспирация». Правда, по документам она была не 1863 года рождения, а на 18 лет моложе. Это объясняет, почему она словно исчезает в 1950-е годы, когда наступила относительная свобода, когда к ней должно было бы быть больше внимания - ей шёл не восьмой десяток лет, когда многие ещё вполне работоспособны, а десятый. Измождённость монахини окружающие списывали, видимо, на болезнь. Елена Мень вспоминала: «Все тело её постоянно покрывалось потом, и ей меняли рубашки и платья по нескольку раз в сутки. Постоянные боли то от грыжи, то от других болезней мучили её, но она все безропотно переносила, всегда была радостная, улыбающаяся и всех с любовью принимала. «Моё сердце расширено», — сказала она мне однажды».
При этом она была вспыльчивым, горячим человеком, но эта горячность умирялась не совсем обычным для русской православной традиции замечательным юмором и иронией. Начнёт ругать монахинь за проступок и вдруг: «Никуда вы не годитесь! А вс`-таки в ад вы не попадете. Бесы-то готовы вас тащить в ад, таких негодниц. А Божия Матерь скажет: “Не трог! Они точно — свиньи, но они — Мои свиньи. Не трог!”… В ад вы не попадете — Божия Матерь не допустит». Образ перекликается с любимым образом Честертона - парящей в небе свиньёй. Спасение не в том, чтобы не быть свиньёй, а в том, чтобы стать Божией свиньёй, прыгать не в бездну, а в небо.
Советскую власть мать Мария звала «разбойнички». Инокиня Досифея (Вержбловская) вспоминала:
«Это «разбойнички» у нее звучало почти ласкательно. Потому что она не умела по-настоящему осуждать или возмущаться: любовь, которой она любила всех людей, как велел Христос, побеждала все.Однажды я ей сказала: «Матушка, я ведь беспокоюсь — я работаю без документов и когда состарюсь, мне пенсии-то не будет. Как я жить тогда буду, когда не смогу работать?» Матушка посмотрела на меня насмешливо и сказала: «Что-о-о? Ты от кого ждешь пенсию-то? Ты от разбойничков ждешь пенсию?» И она подняла руку и показала на небо: «Вот тебе пенсия. Вот Кто даст тебе пенсию. Бог тебе даст все. О чем ты думаешь? Что же тебе разбойнички могут дать?» И так она мне сказала это убедительно, что я перестала думать о пенсии. И она оказалась права: Бог дал мне всё»".
Стоит заметить, что биография схииг. Марии до 1935 года была абсолютно неизвестна в течение многих лет. То, что она говорила о себе, было неправдой, заметанием следов. Правда же вышла наружу благодаря чекисту. Работник саратовских «органов», «старший офицер УФСБ» А.Е.Сабуров передал фотографию Горбатовой из архива госбезопасности. Он умер в 2005 году, после чего исследователь счёл возможным рассказать о доброте того, кто обязан был не быть добрым.
О ней: Руфимский А.В. Схиигумения Мария и "Пустынная Церковь" священномученика Николая (Парфенова), епископа Аткарского. Камышин: Изд-во Никольского кафедрального собора, 2009.
