Столичная жизнь
Харьков: русская голова украинского тела
Cм. фотографии.
«Бывшие князья» невозможны, а возможно ли стать «бывшей головой»? Если
столица — голова государственного (национального) тела, то — возможно.
Иногда это нормально — когда исчезает само тело. Таковы Помпеи, таково Микулино,
— государства, столицами которых они были, исчезли. Помпеи поглотил Первый
Рим, Тверское княжество было поглощено Третьим Римом. То, что осталось — черепа.
Иначе, когда тело так выросло, что сочло нужным обзавестись новой головой.
Такова Польша. Такова была Россия, когда столицей был Петербург. Таков
Харьков, который вечная «первая столица Украины». Хотя, спрашивается, что
же тогда Киев!
Название города даёт большой простор номерным знакам: «Ах!», «Ха!» и,
наконец, «ХВ». Именно на Украине в 1930-е годы посадили группу верующих за
то, что у них на воротах были буквы «ХВ», истолковав это как «Хотим войны».
Тоже — новояз, когда присваивают власть расшифровывать чужие аббревиатуры.
Слабым утешением является то, что христианские богословы много грешили тем,
что «объясняли»: этот-де еретик в православные слова вкладывает нехороший
смысл, а этот ортодокс в еретические формулы вкладывает православное
содержание. У этого «ХВ» — «хочу войны», а у этого — «Христос воскресе».
Циник воскликнет «Ха!», но всё-таки лучше «Ах!».
Харьков похож на голову мужчины, который стесняется проплешины и
маскирует её
прядями.
То, что могло бы называться «старым городом», центр, находится на самой
макушке и улицы весьма параллельно разбегаются к речкам, за которыми уже
идут густые пряди. Регулярная планировка забавно сочетается с хаотичной,
словно кто-то наложил прямоугольные кварталы Петербурга на Москву, оставив
в середине кварталов путаницу улочек. Возможно, скрещение Парижа и Лондона
ещё точнее выражает Харьков. Перекрестья широких и высокодомных проспектов,
а между ними, едва ступить в сторону, клубятся рассыпающиеся улочки и
домички.
«Первая столица Украины» означает, на самом деле, печальное: первая не
украинская столица Украины. Городу стоило бы гордиться тем,
что
он последняя не украинская столица Украины. Это русская Украина. Что,
разумеется, так же не делает Харьков русским городам, как британскость
Бретани не делаёт её частью Британии. Да и русский язык своеобразен.
Объявление на двери в ограде: «Туалета во дворе нет». Если бы это было в
России, оно бы означало, что хозяева сумасшедшие, ибо где же быть клозету,
как не во дворе. Не в доме же держать г...! Только полоумные господа сопли
собирают в тряпку и в карман к себе суют! В Харькове же нормально туалету
быть в доме, даже если этот дом вполне забуревше-боровский по обличью.
Объявление, видимо, есть деликатное приглашение не смущаться и в случае
малой либо большой нужды не искать глазами удобства во дворе, а прямо
стучать в дом.
Макушка
Харькова украшена православными соборами, но более поражает Святая София.
Выглядит точь в точь как Святая София в Константинополе, так же вызывает
желание водрузить на себе крест. Ни с одной стороны к зданию подойти
невозможно — оно всё в пристройках, с одной стороны парадных, с другой — словно
график
экономического
кризиса, от купола от развалюхи-сарая. Что это на самом деле: планетарий,
встроенный в фабричный храм? ракетный комплекс? Не хочется знать. Обаяние
разномастных объёмов разрушится от объяснений. Гид разрушает, и все
экскурсоводы подлежали бы расстрелянию за уничтожение памятников, если бы
они не были вторичны по отношению к спросу. Страшный Суд не так страшен,
как человек, который хочет, чтобы ему объяснили, что это такое нарисовано в
Сикстинской капелле. Нарисовано — так смотри. Фрески — Библия для
неграмотных, так и оставайся неграмотным. Оно не для понимания — для
испуга. Испугался дядьки, который машет рукой — всё, достаточно, иди и
живи, боясь, что дядька именно тебя этой рукой пошлёт куда подальше.
Объясни такому про Страшный Суд — и он пойдёт судить и рядить других, не
себя. Что, собственно, и произошло в России (а отчасти, и на Украине),
когда там в 1980-е годы требовали разрешить религию, чтобы люди понимали,
что изображено на старинных картинах, а в 1990-е годы стали требовать
уничтожить картины, где религия изображена «неправильно». А как может
неизобразимое быть изображено «правильно»?!
Харьков
— город контрастов. Не дешёвый контраст между богатыми и нищими, а между
богатством содержания и нищетой формы. Аккуратно выкрашенный домик и перед
ним — иномарка размером с этот домик, а стоимостью, скорее всего, в два
таких домика. Нищая форма, разумеется, машина — залакированное железо, вот
и всё. Богатое содержание — там, внутри домика, где кто-то
находит
в себе силы рваться в люди, как эмигрант без кола и двора находит в себе
силы ходить в безукоризненно свежем и выглаженном костюме. Многие, увы, не
находят.
В некоторых черепах находят пули. Значит, убили человека. В центре
Харькова такая пулечка есть — за Святой Софией, пониже к речке, обычный
магазин автозапчастей. Но с мемориальной доской: это-де харьковская
синагога, где зверюги-фашисты уморили...
Кто больше согрешил: убившие евреев в синагоге или торгующие в этом
жутком храме?
