|
В ЗАЩИТУ ТЕРРОРИСТОВ
Слово "терроризм" ужаснее терроризма. Слово "терроризм" существует, а терроризма не существует - так же обстоит дело с "драконами", "сепулькариями" и "здоровьем". Слово "терроризм" призвано навести ужас на всех, заткнуть глотки другим, развязать руки себе. "Усама бен Ладен - террорист №1". - "Нет, нумер второй, Путин же террорист №1".
Человек достаточно ужасен сам по себе. Хотите напугать ребенка - говорите ему: "Придет человек и съест тебя!" Ребенок, правда, и сам человек, так именно поэтому он поймет и согласится. Любой людоед знает, что люди опасны, поэтому людоеды и спешат опередить человека, съев его первым. Они даже не требуют благодарности, скромно называя себя волкодавами и борцами с терроризмом.
Наводит террорный террор человек, который заявляет, что заповедь "не убий" похожа на "не переходи улицу на красный свет". На красный - не переходи, а на зеленый переходи, следовательно, "не убий" означает "казни", "стреляй во врага", "отдай жизнь за родину".
Человек разрабатывает учение о справедливой войне, в которой первым пунктом - справедлива война, которую ведет законная власть. Это все равно, что сказать, что в публичный дом имеет право ходить только женатый мужчина. Вторым пунктом - что справедливая война, в которой не гибнут невинные люди, как гибнут они неизбежно от атомной бомбы, да и от всякой дряни помельче. Это все равно, что сказать, что в мире случайного, иррационального справедливая война может создать островок порядка и предсказуемости. А когда бомба спалит роддом и ракета собьет самолет с детьми и врачами, человек разводит руками: увы, на войне неизбежны случайности.
Ужас и ложь. Случайности неизбежны, когда мир. Когда война - случайное становится закономерным, а закономерное - случайным.
Главный террорист в современном мире - человек, считающий, что бытие определяет сознание. Брюхо, деньги, инстинкт самосохранения решают все. Реальность снова и снова опровергает это - человек голодает, нищает, кончает с собой ради идеи, но террорист не в силах расстаться со своей иллюзией и объясняет: а это он (Гитлер, Каддафи, Путин) с ума сошел!
Да не сошел с ума человек, который ради идеи жертвует жизнью! Идея, возможно, сумасшедшая и людоедская (то есть, человеческая - не путать с человечной!), но носитель идеи куда здоровее того, кто верит, что если перекрыть нефть, кислород, арестовать счет в банке, поставить в угол и совершить какие-то другие терроризирующие действия, то проблема будет решена. Проблема будет возведена в квадрат и куб! Она подтвердит идею людоеда - весь мир против меня.
Что ж, преподнести себя людоеду на блюдечке с голубой каемочкой в соусе бешамель и с просьбой по возможности небольно употреблять себя в пищу? Раз людоедство - идеализм, свойственный всем людям, то и бороться не с чем? Прямо наоборот! Борьба с людоедством необходима на куда более близких подступах, чем кажется. Чтобы не было Гитлера, надо было не Гитлера в колыбели душить, а душить в душе высокомерие, убежденное в том, что в человеческих силах использовать Гитлера для борьбы с коммунизмом, а значит, можно не устранять причины, порождающие коммунизм. А причиночки-то есть! И у Путина с Рашей есть причиночки, и причинное место всякого ужаса - не в ужасе, а в том, кто совершил ужасное. Солгал, своровал, спрелюбодеял, пошел на компромисс, а на литургию не пошел - а особенно на тех, кто пошел на литургию с Путиным в порядке компромисса. Ну, "литургия" - это может быть и просто дружеская встреча в верхах. Нет ни одного идола современного терроризма, с которым бы не общались по-дружески именно те, кто был обязан не дружить, не улыбаться, не пользоваться благами, получаемыми от терроризма.
Поэтому не надо искать критериев справедливой войны - война справедливой не бывает. А вот критерии справедливого бойкота есть. К врагу надо уметь поворачиваться спиной - не чтобы сбежать с поля боя, а чтобы посмотреть на себя в зеркало, попутно контролируя, что делает враг. И пятиться, оттесняя врага широкой спиной и тем, что ниже спины, и особенно тем, что выше. Сим победиши терроризм государств, соседей, коллег, домашних и останешься, наконец, наедине с прохладой и обаянием своего собственного внутреннего терроризма. Но это уже совсем другая история. Собственно, это уже даже не история, а теология. И даже не теология, а аскетика. Которая, конечно, вполне совместима со спиной врагу и ее высоко опущенным забралом.
*
РОССИЯ - СТРАНА ПОБЕДИВШЕЙ ТРОМОКРАТИИ
Какая прелесть этот греческий! Задумался - ведь "терророфобия" неправильно, соединение корней из разных языков. Оказывается, по-гречески террор - тромос, террорист - тромократ, а терроризм - тромократия. Так что терророфобия будет тромофобия, а Россия... Ах да, тюрьмократия тоже неплохо.
* * *
Террорист повторяет то, что тысячелетиями совершали вполне почитаемые
люди, что составляло основу экономики и правосудия: он обращается с человеком
как с животным, он, минуя душу, говорит с телом - или, точнее, он говорит
чужим телом. Ужасно быть взорванным, но ужаснее возможность быть взорванным,
когда человек чувствует: он не рабочий, не продавщица, не мужчина, не женщина,
он только четыре пуда мяса и крови, с которым можно обращаться как на бойне
- или как в пыточной камере Тайного приказа.
Террор архаичный был рождён телом и для тела, террор современный рождён
мыслью, идеологией, утопией. Но в мире, где мысль становится столь же важной,
как физическая сила, где мысль становится производительной силой, которая
способна прокормить более людей, чем любая сила, - в этом мире ужасает
не только агрессия против тела, но и агрессия против мысли. Маркс, протестуя
против цензуры, кричал в 1842 году:
"Писатель ... становится жертвой самого ужасного
терроризма, подвергается юрисдикции подозрения. Законы против тенденции
... являются террористическими законами, вроде тех, какие изобрела крайняя
государственная необходимость при Робеспьере и испорченность государства
при римских императорах. Законы, которые делают главным критерием не действия
как таковые, а образ мыслей действующего лица, - это не что иное, как
позитивные санкции беззакония. Лучше стричь бороды у всех и каждого, -
как это делал всем известный русский царь ... - чем делать критерием для
этого те убеждения, в силу которых я ношу бороду" (Заметки о новейшей
прусской цензурной инструкции. СС. Т. 1, с. 6).
Человек, рядом с которым взрывается бомба, предпочёл бы, чтобы рядом
с ним стоял цензор. Но полезно помнить, что бомба и цензура - это две стороны
одной медали. Цензура порождает бомбометателей, хотя не только она. Цензура
угрожает существованию человека как разумного существа, террорист - существованию
человека как существа неразумного. Цензур пугает, террорист пугает. Слова,
сказанные Марксом о цензуре, относятся и к террору:
"Моё существование взято под подозрение, моя сокровеннейшая
сущность, моя индивидуальность рассматривается как нечто дурное, и за
это мнение обо мне я и несу наказание" (там же, с. 15).
Когда террорист взрывает американцев только за то, что они - американцы, носители определенной культуры, определённой
цивилизации, он вырезает взрывчаткой из бытия человека, как цензор вырезает человеческое ножницами. Террорист
сеет ужас, чтобы спастись от ужасного. Террорист хочет обеспечить добро, уничтожая зло, пугая зло (как он его
себе представляет). Медведь, который бросает камень на голову человеку, чтобы прогнать муху - террорист. Если
бы Бог уничтожил зло для человека, оградил бы человека от зла, и Он был бы террористом, ибо Он запретил бы человеческое.
Террористы, которые добивались успеха, превращались в цензоров, начинали воспитывать - и это было намного хуже
их первого занятия.
*
Игорь Яковенко, историк, дал красивое и верное, соответствующее словоупотреблению, различение: государственное запугивание - террор, запугивание частными лицами - терроризм. Просто, а я не додумался, не заметил. Это, конечно, не устраняет проблемы определения, где частное лицо, а где государство, во время революций и переворотов (1793, 1918, 1936 гг.). Но актуальную проблему решает - сегодня государства занимаются террором, устрашением, а частные лица - терроризмом. И кто хуже? Государство, конечно, поскольку оно-то ничем не рискует.
ТЕРРОРОПОКЛОНСТВО И ТЕРРОРИЗМОФОБИЯ
Чудовищные неологизмы, но явления-то ещё более чудовищные за ними. Захват заложников в Сиднее - в окно захвативший вывесил суру Корана. Никакие требования не выдвинуты, никто не убит и никакие угрозы не прозвучали. Душевнобольной или вменямый, одиночка или член группы, мусульманин или маскирующийся под мусульманина? Ничего неизвестно! Однако, слово "террорист" уже произнесено, в новостях уже упоминают Исламское государство Ирака и Леванта (год назад упомянули бы аль-Кайду). С таким же - и даже большим - основанием можно расстреливать любого, кто позитивно упоминает Сталина за намерение убить несколько миллионов людей.
Это - не журналистика новостей, это - пропаганда терроризмофобии. И поощрение терроропоклонства. Кафе окружено людьми в доспехах и с оружием. Они кажутся "защитниками", опасными только для плохих людей. Вспоминается, однако, чьё-то изречение: "Плохие парни делают то, о чём мечтают парни хорошие".
Ни один ответственный человек не будет гарантировать, что "не надо бояться человека с ружьём", если человек и ружьё - государственные. Чем гарантировать-то, как отвечать? Деньгами? Деньги не воскрешают тех, кто погиб от выстрела полицейского. Если убило частное лицо - его можно казнить. Если убило государство - руками своего служащего - то никто не будет казнить государство - распускать, увольнять, заменять на другое. В этом смысле государство всегда - безответственно. А если кто-нибудь застрелит государственного деятеля, совершившего преступление "от имени и по поручению", то застреливший - террорист.
Государство, впрочем, никто и не требует распустить - почти никто. Напротив, устрашением как государственным делом восторгаются, наращивают его. Это и есть терроропоклонство - и именно оно, а не ислам или марксизм порождает терроризм. Терроризм частный всегда - реакция, никогда - не первичная агрессия.
Выход, конечно, не в аннуляции государства, не в раздроблении насилия государственного на миллионы насилий частных лиц, а в изменении мира. Государство - и мир - без устрашения и насилия, вот единственная достойная человека и человечества цель, куда более актуальная, чем термояд или высадка на Марс.
ОТ ТЕРРОРИЗМОФОБИИ К НАДЕЖДЕ
Чиновники осуществляют террор, частные лица - занимаются терроризмом. Только вот странная разница - террористом называют только последних. Чиновник в лампасах или без, ежедневно посылающий других чиновников с оружием стрелять, - не профессиональный устрашитель, палач (в США осуществляющий именно публичные казни) - не штатный, хорошо оплачиваемый террорист, а женщина, в отчаянии подорвавшая себя в толпе, или вдохновивший ее борец за очередное национальное освобождение - "профессиональный террорист". Безумный иранец, который никого не убил - "террорист", а чиновник (полицейский), который убил его для устрашения других безумцев (хотя безумцы устрашению не поддаются) - не террорист. Теперь оказывается, что Иран требовал выдачи этого джентльмена, вполне уголовного преступника - а его не выдали. Я знаю массу случаев, когда именно люди авантюрного типа, с неусточивой психикой получают политическое убежище (не говоря уже просто о специальных агентах и отставных чекистах). Но признать свою ошибку для чиновника смерти подобно, он предпочтет убить, причем чужими руками.
Сегодняшнее сообщение о другой драме в Австралии - женщина зарезала восьмерых своих детей. Восемь человек - ну, "профессиональная террористка". И что же - в конце заметки требуют признать террористами австралиек или многодетных матерей, не пускать их в другие страны? запретить продажу ножей? Нет, заметка заканчивается напоминанием о "террористе"-иранце! Это поразительное извращение психики!!!
Заметьте, я не призываю к отчаянию. Да, дела плохи. "Западная" журналистика выглядит объективной лишь в сравнении с "восточной". Более того, не многодетные домохозяйки и не правительственные служащии от президента до почтальона, а частные предприниматели, от фермеров до рейдеров - главная угроза обществу. Легче чиновника протащить в игольное ушко, чем бизнесмена - через суд.
Чтобы предпринимать добровольно признал свои ошибки - а каждая ошибка производителя товара может убить тысячи и миллионы людей - да такого не бывает! Предпринимательство, производство настолько сложное дело, что у занимающихся им совесть (или, если угодно, "внутренняя ответственность") попросту атрофируется за неимением времени для разминки. Слишком многое поставлено на карту - и самоуважение, и источник существования. Бессовестность деловых людей и есть мощный импульс для "красной заразы".
Вот когда мы видим, как все плохо, видим, что все успокоительные разговоры о самоочищении структур, о гарантиях и ответственности - искренний или (чаще) неискренний вздор, что нельзя надеяться ни на кого, тогда мы подступаем к стартовой дощечке надежды. Отталкиваясь от глуповатой - и, кстати, безответственной - доверчивости, можно прибежать лишь к отчаянию, и прибегаем.
Надо отттолкнуться от отчаяния, от библейского "мир во зле лежит", "не надейтесь на сынов человеческих" (почему-то гендерши не требуют, чтобы сюда непременно дописали и "дочерей") - тогда, с этого низкого старта, есть надежда достичь надежды настоящей. Может быть, она не будет формулироваться как "надежда на Бога" - но надежда не какой-то редкий зверь, который содержат исключительно в заповедниках для верующих. Она, скорее, кошка или черепаха, которые в человеческом доме всегда немножечко не у себя, всегда малость страдают от неуклюжести и невнимательности хозяев, но терпят и прижиться могут везде, где человек не слишком беззаботен и не садист сверх той неуказанной, но осязаемой меры, которую Творец определил для греха.
*
Ольга Квирквелия (Независ. г., 8.8.3): ислам не допускает вовлечения женщины в насилие, и это правильно, а
вот в Чечне "десятилетия насильственного атеизма" порушили эту норму. Но ведь и в Израиле арабки взрывают
себя. Что до заявления, что лишь чеченский терроризм нацелен на случайных людей, то и это ошибка: всякая резня
по национальному признаку - резня случайных людей, которые не считаются случайными. Ведь и русские в Чечне истребляют
чеченцев без разбора, считая "неслучайным", "виной" сам факт их существования на свете.Так
что главный тезис Квирквелия - что "процесс реального распространения женского терроризма может быть соотнесен
с процессом нарастающей секуляризации общества, роста атеизма" - стоит не на фактах. Факты твердят одно:
когда все были религиозны, больше было войн, костров инквизиций и пр. Терроризма как понятия, отличного от войны
не было только потому, потому что терроризм был нормой государственной и личной жизни. Более того: нельзя похвастаться
тем, что христианство обуздывало хотя бы женщин. Достаточно почитать рассказы средневековых хронистов о зверстах
разных королев. Достаточно вспомнить, что инквизицию – эту, на первый взляд, мужскую контору – пустила в полный
рост королева Изабелла.
*
ПОЧЕМУ НЕТ ТЕРРОРОФОБИИ, А ТЕРРОРИСТОФОБИЯ ЕСТЬ
Террор - дело государственное, терроризм - частное. До победы Моше Даян - террорист, после - государственный деятель. Люди боятся террористов, но не боятся государства, хотя государственный террор уносит в тысячи раз больше жизней. И правильно не боятся! Потому что на государство - если оно настоящее государство, а не деспотическая подделка под государство - можно и нужно влиять. Государство, которое отключило механизмы влияния на себя, превращается в террориста-переростка.
Религия у террориста есть. Эта религия - самообожествление. Самая распространённая религия в мире, только у террориста - у солдата, у палача, у судьи, выносящего смертные приговоры - она достигает стадии жертвоприношения.
*
Война с Ираком обернулась дальнейшей профанацией слова «терроризм». В 2006 году правительство США в очередном докладе о «международном терроризме» заявило, что в 2005 году в мире было зафиксировано 11 111 террористических инцидентов, в результате которых было убито 16.6 тыс., ранено - 24.7 тыс. и похищено 34.7 тыс. человек». Жуткая статистика – но треть «террористических актов» случилась в Ираке, и 55% погибших – это иракцы, в основном полицейские. Правительства США считает полицейских в Ираке «нонкомбатантами» - «лица, не сражающимися». У иракских борцов за свободу страны другая точка зрения, близкая, очевидно, позиции русских во время Второй мировой войны: русский полицай - предатель.
Наместник Донского м-ря отменил в 2001 г. перенос мощей святителя Тихона
(совершается ежегодно 4 декабря из летней церкви в зимнюю),
заявив, что "существует угроза терактов". За месяц
до этого из-за той же угрозы вообще ограничили доступ в монастырь.
(НГ-религии, 11.12.2001).
Вообще трусость - исток милитаризма. Вот Виктор Волков, председатель
московского отделения "Единства", ветеран "афганской
войны", предупреждает: "Бен Ладен обещал "наказать"
всех, кто поддержал США. Обычно он держит слово". Поэтому
он предлагает: "Жесткая регламентация режима прибытия мигрантов
в столицу и их проживания здесь"
(Вечерняя Москва, 27.11.2001). Причем это платная реклама кандидата.
Крис Хеджес, американский литератор, научный сотрудник исследовательского центра Nation
Institute, выпустил книгу "War is a Force That Gives Us Meaning" - "Война
это сила, дающая нам смысл". Отрывки из его интервью "Вашингтон профайл" 31.8.2006:
О терроризме
Как США отреагировали на атаку 11 сентября? Они начали реализацию имперского проекта
на Ближнем Востоке... Трагедия заключалась в том, что эти атаки были крайне негативно
восприняты не только в Европе, но и на Ближнем Востоке и даже внутри арабского мира.
Если бы мы смогли поддержать подобные настроения, то это стало бы более мощным оружием
против терроризма. И я не люблю термин "война с терроризмом", поскольку терроризм
- это тактика, а воевать с тактикой невозможно. Единственный способ победить террористические
группы - сделать так, чтобы их собственные общества повернулись против них. Но вторгнувшись
в Афганистан и Ирак, позволив Израилю использовать американское оружие в Ливане, мы стали
лучшим вербовщиком для террористических ячеек".
*
Митр. Георгий Ходр, ливанец и убеждённый пацифист, писал:
"Создан целый словарь, чтобы настроить чуткую совесть против бедного и безоружного человечества. Так, бомба, брошенная в Галилее палестинцем из Ливана, рассматривается как террористический акт, и, напротив, израильский солдат, стреляя в ребенка, вооруженного камешками, участвует в операции подавления по приказу правительства. Для определения сходных действий используются два разных словаря".
*
Теодор Рузвельт в своей первой президентской речи 1901 года говорил больше об угрозе терроризма, чем об угрозе войны. Очень боялись социальной революции, очень боялись того, что Китай завоюет мир. Мировой войны вообще не боялись - не знали, что такая возможна. И это - викторианство: эпоха агрессивной сытости, империализма, кажущейся надёжности в сочетании с истерическими, паническими страхами перед пауками, террористами и пр.
ХХ век оказался трагическим веком для евреев и армян, чеченцев и курдов, не для тех сильных и богатых народов, которые истерически боялись за своё существование в начале столетия. Классовая борьба оказалась умиротворённой не полицейскими мерами, а творческими достижениями науки, социальным диалогом и компромиссами.
Начало XXI века в политике вновь ознаменовалось истерикой и паникой - и чем богаче страна, тем истеричнее. "Терроризм" опять стал главным пугалом в руках политиков. Вновь воскресли разговоры о "жёлтой опасности" - только Китай подозревали теперь не в военной агрессии, а в экономической. Стали говорить и о "арабской опасности". Однако, уровень военной агрессии, проводимой под лозунгами борьбы со всевозможными опасностями, резко снизился по сравнению с началом ХХ века. Войны в Ираке и Афганистане несопоставимы по целям, размаху и количеству жертв с прежними колониальными войнами европейских держав в Китае, Африке, на Ближнем Востоке. Более сдержанной стала и милитаристская пропаганда.
Новым стало то, что милитаризм стал выдавать себя за борьбу с терроризмом. Збигнев Бжезинский, один из вдохновителёй жёсткого курса США против советского милитаризма, назвавший Путина новым Муссолини, так оценивал антитеррористическую риторику американского правительства:
"Если какая-то группа объявляет сверхдержаве войну, это еще не значит, что сверхдержава тоже должна объявить войну этой группе. Террористический акт ... был страшным преступлением. Но с преступлением борются в полицейско-криминальной сфере, и в этой области можно многого достичь, сотрудничая с другими государствами. Вместо этого угрозу терроризма раздули до масштабов религиозно-философского конфликта, правительство нагнетает панику, проводя аналогии между борьбой с террором и войной с гитлеризмом или сталинизмом. ... С терроризмом надо бороться антикриминальными методами, но стоит также приступить к стабилизации в исламском мире, порвав с традициями империализма и колониализма в своих действиях по отношению к этому региону мира".
*
Проф. Джеральд Пост, более 20 лет проработал в ЦРУ, в 2006 году в Петербурге американское консульство устроило ему встречу с журналистами. Пост обличал диктатора (не Пиночета - Хусейна), заявил, что в СССР не было терроризма, потому что не было гласности (якобы террористы перестанут взрывать самолеты, если газеты перестанут об этом писать - как будто в Средние века были газеты!). Срок войны с терроризмом Пост назвал - 50-80 лет. Ещё одна особенность новояза: если в обычном языке часто бывает "давно прошедшее", то в новоязе - "давно будущее". Вменяемый новояз говорит "Коммунизм за горами", невменяемый...
Плохая новость: "В 2006 году в мире произошло 14 338 (11 153 в 2005 году) террористических актов, в результате которых погибло 20 498 человек (соответственно, 14 618)". Хорошая новость: это "бушистская статистика" - большинство "терактов" это партизанская война афганцев и иракцев. Правда, американские военные заботливо подчёркивают, что это - нападения на "мирное население". Так если военные себя защищают, на кого ж нападать, как не на тех мирных жителей, которых партизаны считают пособниками оккупантов! Так что, в мире количество похищений людей уменьшилось вдвое, а в Ираке возросло втрое.
*
В 1981 г. ирландские националисты, заключённые в тюрьму, объявили голодовку. Они не требовали освобождения, они выдвигали совершенно иное требование: вернуть им статус политических заключённых, который Тэтчер отобрала. Она пыталась представить ирландских националистов простыми уголовниками. Что ж, после этого она сама перестала заслуживать имени "политика" и стала обычной уголовницей, уморившей своей "железной волей" двадцать человек. Между прочим, первым внимание к проблеме заключённых ирландцев проявил католический архиепископ Армы Томас О'Фиах, после посещения тюрьмы в 1979 г. выразивший возмущение условиями их содержания. Первая голодовка - 1980 года - увенчалась успехом: заключённым вернули право носить свою одежду. Вторая голодовка (1981 г.) закончилась гибелью двадцати человек. Ещё тринадцать были спасены благодаря католическому священнику Денису Фолу (Faul), который убедил семьи голодающих подписать документы о согласии на их принудительное кормление. Фол (1932-2006) сам был активным участником ирландского правозащитного (то есть, национально-освободительного) движения.
*
Фаваз Гергес, профессор международных отношений, выпустил книгу (Fawaz A. Gerges. The Far Enemy: Why Jihad Went Global), в которой опровергает милитаристский миф о том, что "исламские террористы" типичны. Напротив: они потому и прибегли к террору на Западе, что в своих странах перестали пользоваться популярностью еще в конце 1990-х годов. Большинство мусульман-фундаменталистов считают, что главное не борьба с Западом, а борьба с секуляризацией в арабском мире, воссоздание теократических халифатов, и что это борьба должна вестись мирными средствами. Самым мощным движением такого рода является "Братья-мусульмане". Классическая исламская традиция считает недопустимым вести джихад в одиночку, тем более - против единоверцев. Поэтому и исламские фундаменталисты против борьбы с "дальним врагом" (так называется Запад), они борются с "ближним врагом" - исламскими секуляристами. Террористы рассчитывали, что их деятельность привлечёт к ним симпатии большинства мусульман, но и этого не произошло, - они всё равно остаются в меньшинстве (см. обзор А.Григорьева, washprofile.org).
Лев Гудков напоминает о том, что террор может быть и государственным: «Террор – средство устрашения, принуждения населения на крайне низкий уровень жизни, на интенсивную работу» (Русский курьер, 27.5.2007). Такого террора в современной России, на первый взгляд, нет. Однако, можно предположить, что многое в современной России объясняется эффектом «тлеющего террора»: население хранит память о том, на что способно это правительство, а правительство точечно демонстрирует населению свою готовность к террору. Впрочем, есть и ещё одно отличие от сталинских времён: тогда «террористы» составляли меньшинство населения. Сегодня «кремлёвские террористы» составляют большинство населения. Ситуация «два генерала, один мужик» была для Щедрина утопией, для нас – реальностью, причем между двумя генералами и одним мужиком появилось двадцать спецназовцев и тридцать чекистов. Только этим и объясняется покорность людей, смирившихся с тем, что они будут получать гроши, умрут за год до пенсии, а если посмеют прожить дольше, то это будет очень ушербное существование - смирившихся и с тем, что их дети будут жить ещё хуже.
*
Директор центра по борьбе с терроризмом при конгрессе США Юсеф
Бодянский в интервью (Новая газета, 27.9.1999) оправдывает американскую помощь
моджахедам необходимостью противостоять расширению коммунизма (так оправдывали,
кстати, и помощь Гитлеру). Цель ваххабитов, считает он, — освободить Кавказ ("проще
уйти с Кавказа, чем платить такую человеческую цену"). Ох, как это было бы хорошо!
Не случайно у нас считают, что их цель — завоевать Россию, потому что русского
можно теперь раскочегарить лишь мыслью о том, что угрожают ему, не о том, что
угрожают его империи. Он поносит террористов: "Такого презрения к человеческой
жизни ... не демонстрировало ни одно движение..." А коммунисты? А наши нынешние
власти - что демонстрируют? Сокрушается тем, что в США "серьезные трудности: мы
как государство демократическое не можем использовать недемократические методы,
ущемляющее права граждан, и проверять каждого мусульманина или араба, нарушать
их частную жизнь". Слава Богу за все!
*
В Японии приговорен к повешению один из боевиков АУМ Масата
Иокояма. "Труд" (1.10.99): "Японцы преподали нам хороший урок, как надо наказывать
террористов". Так урок не в том, что приговорили, а в том, что пять лет судили,
и приговорили одного, а не всех подряд разбомбили или даже арестовали.
*
Серг.Минаев (Вечерняя
Москва, 29.9.1999) критикует бомбежки: "Российская авиация, нанося удары по объектам
в Чечне, уничтожает автомобили, так как их могут использовать террористы, нефтяные
скважины, так как террористы могут получать прибыль от их работы ... Слишком много
раз повторяется слово "могут", не правда ли? В таком случае чем отличаемся мы
от тех же самых террористов, которые взрывают жилые дома, — ведь в них могут жить
сотрудники наших силовых структур?" - 3. 57% москвичей против бомбардировок (Новые
Известия, 1.10.99). Но 90% за ужесточение паспортного режима, 55% за выселение
всех чеченцев из Москвы. 65% сомневаются в способности властей их защитить. Так
что готовы отдать власти побольше прав не потому, что доверяют власти, а прямо
наоборот — потому что не доверяют ей.
*
Серг.Ковалев (Комсомольская правда, 28.9.1999) критикует
этническую чистку в Москве (уже выселено 517 человек). "Даже если достоверно известно
— самые злобные террористы свили себе гнездо в населенном пункте, бомбить его
нельзя".
*
В выражении "уничтожить террориста" новояз не в том, что слово "уничтожить" - эвфемизм, заменяющий слово "убить". Новояз в том, что слово "террорист" - фикция, понятие с нулевым объёмом. Нельзя никого называть террористом, и нельзя ни "уничтожать", ни "убивать", ни "казнить", ни "прекращать существование белкового тела".
*
Прислали мне дивную цитату из Чомски. Сразу после 11 сентября он заявил: "Единственный способ навсегда покончить с терроризмом - перестать в нём участвовать" ("The only way we can put a permanent end to terrorism is to stop participating in it". - "Chomsky Discusses Terrorism," by Maral Shamloo, The Massachusetts Institute of Technology. Tech, Oct. 19, 2001).
Конечно, это утверждение вызывает вопрос: "А что означает участвовать в терроризме?" Но ведь это неправильный вопрос. Правильный вопрос: "А что такое терроризм?" На это единственный верный ответ: "Терроризм - это не слово, это фикция, это ругань. Терроризма не существует, как не существует теплорода, эфира, гномов, диктатуры пролетариата и т.п. Терроризм - это всякое насилие, которое мне не нравится. Насилие, которое мне нравится, я называю "война", "партизанское движение", "самопожертвование". Так вот, даже такое называние есть уже акт терроризма - насилия над ближним посредством языка.
* * *
Оксюмороны нетерпимости
"Запугивание не является эффективным методом борьбы с радикальными религиозными группировками".
Отличный пример внутренне противоречивого утверждения. Да, запугивание вздор. Но использовать слова "радикальный", "группировка" - это именно и есть запугивание, подмена трезвого и точного видения реальности - ложью, истерикой и паранойей.
*
ХРИСТИАНСКИЙ ТЕРРОРИЗМ
Дело Цорнаева вызывает протест по ряду обстоятельств, и прежде всего – потому что не было никакого расследования обстоятельств гибели старшего из братьев, который, собственно, и объявлен главным преступником. Семья не требует расследования по понятным причинам – даже похоронить Цорнаева ей было трудно. Как сказала одна американка, в конце концов организовавшая погребение на крошечном мусульманском кладбище, «Америка показала себя с самой худшей стороны». Сто двадцать кладбищ отказали в погребении человека, чья вина не была доказана в суде. Это даже хуже, чем в России, где просто не выдают тела умерших преступников родственникам. Тут не «вертикаль власти», а своеобразный референдум – с очень неблагоприятным для репутации американцев исходом.
Ярость и ненависть обрушились на журнал «Роллинг стоун» за «прославление террориста». Так было квалифицировано появление очерка о младшем Цорнаеве и его фотографии на обложке журнала.
Прославлять можно и нужно только тех, кто убивает по благословению государства.
К вопросу о либертарианстве: тут не американское государство виновато. Тут – «общественное мнение». Это голос тех самых «либертариан», о которых в «Братьях Карамазовых» сказано: «Мужички наши за себя постояли». На суде Цорнаева адвокат заранее знает, что есть смысл не обсуждать вопрос вины, а лишь добиваться пожизненного заключения вместо смертной казни.
Смертная казнь, пожалуй, более отделяет США от Западной Европы, чем Атлантический океан.
Конечно, кто-то совершил преступление, убившее трех человек. Три человека погибли – это очень много! Если «свои». Курс жизни «своих» к «чужим» - примерно один к ста. К сожалению, точные данные составляют военную тайну, а было бы недурно, если бы на первых полосах газет печатали рядом с курсом валют и соотношение – столько-то погибло «своих», столько-то в отместку, в назидание, для вящей безопасности убито «чужих».
Пока не доказано обратное, я лично буду исходить из презумпции виновности тех, у кого больше власти. Государственные служащие в спешке вместо настоящего преступника выбрали того, кого легче было поймать. Но поймать толком не сумели, да, возможно, и не хотели – чтобы на суде не вскрылась первоначальная ошибка. Старшего Цорнаева убили, убийство приписали его собственному брату. Полицейские противоречили друг другу и врачам, которые пытались спасти жизнь старшему Цорнаеву. Заявили, что братья, уже спасаясь от полицейских, решили взорвать бомбу в Нью-Йорке на Таймс-сквер. Вряд ли теперь удастся поймать настоящего преступника.
Это еще не худший вариант. Если бы не было государства, если бы была «настоящая вольная Америка», то случился бы просто суд Линча, растерзали бы, кто подвернулся под руку.
Собственно, эта «настоящая Америка» есть. Немножко фактов для полноты представлений о терроризме и его религиозном аспекте.
За восемь месяцев до бостонского преступления, 15 августа 2012 года. Уэйд Майкл Пейдж ворвался в храм сикхов в Оук Крике, штат Висконсин, и застрелил шестерых сикхов. Член движения «Долой эмпатию» («End Empathy»). Отличить тюрбан сикха от чалмы мусульманина не так уж трудно, но, главное, не нужно. Просто не нужно стрелять, вообще не нужно, что бы ни было на голове у человека. Это называется «не убий». Был ранен в живот прибывшими полицейскими и застрелился. Шестерых – в Бостоне, напомним, погибло трое. Все-таки насколько полуавтоматическая винтовка и христианство результативнее взрывчатки и ислама!
13 сентября 2001 года. Франк Сильва Роке убивает Бальбира Сингха Содхи, владельца автозаправки. Роке считал, что убил мусульманского террориста – в чалме, с бородой. Содхи был сикхом. Франк Роке называют иногда «расистом», иногда «супрематистом» - не потому, что он поклонник Малевича, а потому что он сторонник превосходства белой расы. А он достоин названия либо «христианского террориста» - если рассуждать в терминах тех, кто говорит об «исламском терроризме», либо просто убийцы. Роке сперва приговорили к смертной казни, потом заменили на пожизненное. Слава Богу!
А теперь пропутешествуем в недавнее прошлое.
31 мая 2009 года. Скотт Редер застрелил доктора Джорджа Тиллера. На Тиллера «христианские правые», «христианские террористы» охотились с 1986 года, когда его клинику забросали гранатами – чтобы неповадно было аборты делать. В 1993 году в него выпустила пять пуль «христианская террористка» Шелли Шэннон (отбывает пожизненное). О том, какой размах имеет кампания против врачей, делающих аборты, в США, говорить не приходится. Не против абортов – против врачей, делающих аборты! Журналист «Фокс ньюс» Билл О'Рейли неоднократно называл Тиллера «Тиллер – бебикиллер», но почему-то осудил убийцу Тиллера. Лицемер!
27 июля 2008 года. Джим Дэвид Адкиссон вошел в унитарианскую церковь в Ноксвилле – тут как раз прихожане увлеченно смотрели детский утренник – и открыл стрельбу. Погибло двое человек. Адкиссон вдохновлялся ненавистью к либералам, демократам, геям и делателям абортов.
23 октября 1998 года. Джеймс Чарльз Копп убивает доктора Барнетта Слепьана за то, что тот делал аборты. Отбывает 25-летний срок. В Канаде Коппа обвиняют в трех аналогичных преступлениях.
27 июля 1996 года. Эрик Рудольф взрывает бомбу в Атланте во время Олимпийских игр. Погиб один человек (111 ранено). Полиция не поймала Рудольфа в тот раз, а только после того, как два года спустя он взорвал бомбу в клинике в Бирмингеме (Алабама) – погиб охранник. Отбывает пожизненное. Между этими двумя взрывами – еще два, по счастью, без жертв, оба в Атланте, в кафе для лесбиянок и в клинике, где делали аборты.
19 апреля 1996 года. Когда в правительственное здание в Оклахоме врезался грузовик с взрывчаткой, погубив 168 человек, включая детей (для удобства служащих был организован детский садик), сразу заговорили о каком угодно терроризме, первая версия ФБР была, разумеется – исламский терроризм, бен Ладен. Оказалось – Тимоти Маквей и Терри Николс, набожные до ультраправости христиане. Николсу дали пожизненное, Маквей был казнен 11 июня 2001 года. После этого взрыва в США ограничили право «habeas corpus», усилили меры охраны правительственных зданий, власти гордо сообщали о том, что это помогло предотвратить шестьдесят попыток взрывов. А потом случилось 11 сентября. Суеверный человек мог бы предположить, что 11 сентября – отголосок казни 11 июня и напоминание о том, что любое наращивание «мер безопасности» приводит лишь к тому, что опасность становится более изощренной.
30 декабря 1994 года. Джон Сальви, член Армии Божией, врывается в клинику, где делают аборты, в Бруклине – в штате Массачусетс. Он застрелил двух сотрудниц регистратуры. Покончил с собой в тюрьме.
29 июля 1994 года. Пол Дженнингс Хилл застрелил доктора Джона Бриттона и его телохранителя. Первого – потому что Хилл делал аборты, второго – ну как… К сожалению, Хилла казнили в 2003 году, а скольких еще делателей абортов он мог бы покарать! Как Цорнаевы были связаны с исламским радикализмом, так Хилл был связан с Армией Божией – сетью людей, которых называют «христианскими радикалами». Хотя вообще христианский радикализм – подставить щеку, а не стрелять от бедра.
18 июня 1984 года. Дэвид Лейн, осчастлививший своим членством Ку-Клукс-Клан, общество «Арийская Нация» и «Орден» белых супрематистов, застрелил Алана Берга, либерала, который на одном ток-шоу в Денвере супрематистов критиковал.
Христианские фундаменталисты так же искренне считают, что их проповеди против сексуальных меньшинств, абортов, либерализма и модернизма не имеют отношения к этим преступлениям, как мусульманские проповедники чистой жизни считают, что их проповеди не имеют отношения к преступлениям мусульман.
Впрочем, более всего жизней погубили в XXI веке армии, выступавшие без религиозных лозунгов. Но об этом предпочитают не распространяться.
ТЕРРОРИЗМ КАК АПОФЕОЗ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Вопрос о том, возможен ли «государственный терроризм» есть не вопрос об определении «террора», а вопрос об определении «государства». Может ли быть государство без насилия, без устрашения как одной из форм насилия? Нет, - отвечают и ярые «государственники», и ярые «антигосударственники». Прошлое, скорее, на их стороне. Но прошлое и на стороне тех, кто считает, что невозможно летать в космос, немыслимо женщине учиться, тем более, преподавать. Что-то из того, что всегда считалось немыслимым и противоестественным, оказалось вполне возможным, а кое-что – даже и необходимым, естественным. Государство без насилия – вполне возможно, как возможна любовь без драки, родительская любовь без ремня и полёт без крыльев.
* * *
Когда президент Литвы Даля Грибаускайте называет Россию «террористическим государством» - это прекрасный образец обесценивания слов. Терроризм по определению – насилие, осуществляемое не государством. Государственное насилие, осуществляемое помимо государственного права и вопреки праву, не есть терроризм. Возможно, его следует называть милитаризмом (если это внешнеполитическое насилие) или деспотизмом (если внутриполитическое), но это – не терроризм. Терроризм всегда – насилие отдельных людей в ответ на насилие государства. Это не означает, что терроризм оправдан, это означает, что надо сохранять к слов способность быть средством анализа.
|
