Лк. 24, 17. Он же сказал им: о чем это вы, идя, рассуждаете между
собою, и отчего вы печальны?
№170 по согласованию. Фраза предыдущая - последующая.
Воскресение как балет
"Рассуждаете между собой" - громоздкий и немного уже архаичный перевод забавного греческого словца "антибалете". Осыпать друг друга градом стрел - "антибалете". Наверное, точнее всего было бы нынешнее разговорное "Что вы друг друга подкалываете?" "О чём пикируетесь?"
В переводе Кузнецовой эта фраза превращена в две: "Что это вы обсуждаете по дороге? - Они остановились с мрачными лицами".
Они вовсе не остановились, с чего бы вдруг? Иисус идёт рядом с ними, ничего выдающегося Он не сказал. Так, поинтересовался. Более того, в Евангелии стоит тот самый глагол, от которого перипатетики получили своё прозвище. Они топали себе и топали подальше от идиотского Иерусалима и поближе к ужину.
Более того, слова "лицо" в тексте отсутствует, и это уже принципиально. Евангелисты часто подчёркивают, что Спаситель "читал в сердцах". В данном случае, конечно, личики тоже вряд ли светились здоровым баптистским оптимизмом, но всё же верность букве тут сохранить нетрудно. Ученики были по-православному унылы. А уныние смертный грех. И, хотя принято считать, что уныние - результат гордыни (переоценка себя и переохлаждение при провале), но ведь уныние, такая зараза, иногда и безо всякой гордыни. Просто вот шлёп - и ничего не хочется делать, всё противно, и сам себе противен.
Спаситель спасает учеников. Причём, что характерно, Он сперва развлекает их по дороге теологическими рассуждениями (именно развлекает - не случайно в тексте эти рассуждения не приведены, они были не так уж важны), а открывается им лишь за столом. Соловьёв баснями не кормят! Голодное брюхо к учению глухо, как метко отмечали проклятые римские оккупанты (да горит Святая Земля у них под ногами!). Когда ученики заявили, что у них "горело сердце", очень может быть, что им просто ужасно есть хотелось. При свете горящего сердца Христа трудно не узнать.
Иисус задал такой вопрос, что ученики оторвались друг от друга от сосредоточились на нём. Вот - спасение. Уныние исчезло, они дружно стали ругать Христа - как можно не знать того, о чём говорит весь Иерусалим! Ну да, "весь мир напряжённо следит за велогонкой Тур де Франс"... Вот она, гордыня, из которой уныние - считать, что распятие Иисуса затмило собой Пасху. Из сотен тысяч паломников самое большее тысяч пять соприкоснулись со всей этой историей, и большинство сразу о ней забыли, праздник-то важнее.
Нет уныния, воскрес азарт к доказыванию, к жизни, к другому, - есть спасение. А гибель и сейчас - в унынии, тоске, разочаровании. Бог и сейчас не спасает, наделяя здоровьем, деньгами, властью. Он даже может их счистить - вместе с унынием. Уныние, тоска, мрак - вот против чего Воскресение. Благодать - это радость (не путать с оптимизмом), это дух - вверх, кулаки - вниз и разжать, прекратить антибалет и начать балет "Воскресение", в котором все танцуют со всеми.
* * *
«Рассуждаете между собой» на греческом красиво – «антибаллете». Не хочется даже выяснить, родственно ли нашему «болтать»; балету уж точно родственно. Важно не то, что спорили, а то, что оба говорили, а не один. Надеюсь, меня не сочтут антисемитом, если я предположу, что говорили они одновременно, не слишком друг друга слушая? Всё-таки не греки, хотя и перипатетики («идя» – в оригинале именно «перипатунтес»). «Печальные» – в оригинале всё-таки, скорее, «хмурые» или «мрачные», в общем, света нет. В Мф. 16, 16 Иисус называет этим словом ханжей, которые показывают другим своим лицом, что запостились до крайней степени. Ученики, кстати, были и голодные – ведь в Эммаусе первым делом пошли подкрепиться. Иисус убит, труп украли, позорище, лучшие годы жизни свинье под хвост, идиоты мы… А какой был человек! Ну да, вот такой был человек, что вы его не узнаёте. Депрессия – могучая сила, самого себя в зеркале не узнаешь. Комическая ситуация – они завороженно слушают, как Иисус толкует Библию, что там сказано о Нём Самом, и при этом Его Самого и не узнают. Только «сердце горит» – но горить горит, а светлее от этого горения не становится, Иисуса они не узнают. Ничтожная штука депресняк, уныние, тоска, потеря надежды и смысла, а какие чудеса творит – видимое становится в упор невидимым. Душевное ослепление и затык почудесатее физического прозрения. Не зубная боль, но почти и, главное, тут вырывание чего бы то ни было не поможет, тут надо чему-то дать расцвести, что в тебе рвётся наружу и не может именно из-за бетонной крышки депрессии, разделяющей Его, Солнце и твоё сердце. Рассказ, впрочем, намёк на алгоритм выздоровления даёт – впав в депресию, ученики не расстаются, а идут домой вместе, и не молчат угрюмо, а антибалетничают друг с другом и случайного попутчика не посылают куда подальше, а делятся с ним бедой. Всё ж апостолы – люди, которых Иисус подобрал по критерию «умеет открываться». Вот так вдвоём они ходили и проповедовали Царство Божие, вдвоём друг другу проповедуют, что с Царством Божиим вышла беда. И – помогает. Беда – дрянь, конечно, но если ею поделиться с доброжелателем, то на эту дрянь можно выменять даже Царство Небесное. Как опознать доброжелателя? А вот кто нас спрашивает, чего это мы хмуры, тот и доброжелатель. И один из базовых способов молиться – ныть перед Богом, кукситься перед Богом, хныкать перед Богом. Да что угодно – лишь бы перед Ним.
