Яков Кротов
Мф 3 12 лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым.
Лк. 3, 17 Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу в житницу Свою, а солому сожжет огнем неугасимым.
По согласованию
№20. Фразы предыдущая - следующая.
"Пшеница" по-гречески "ситос" (ударение на первом слоге!),
и даже Фасмер не удержался и отметил сходство русского сита и "сеять",
"просеивать" с греческими словами того же смысла. Можно радоваться тому,
что русский язык так близок философическому греческому. Впрочем, ведь можно огорчаться,
что русский язык далек от еврейского? Да и близость греческому иногда вполне несомненна,
а проку? Вот, например, Предтеча говорит, что Спаситель соберет просеянную пшеницу
в "житницу". Очень глубокомысленно - "житница", "жить..."
Но в греческом-то тексте "аптека"! "Апотека". Видимо, "ипотека"
от того же корня. В общем, склад. И будут оттуда спасенных праведников выдавать
- как лекарства из аптеки, как пшеницу из амбара...
1.3.2004
Иоанн Предтеча предсказывает, что Иисус будет разделять пшеницу от плевел;
плевелы сожжет. Златоуст замечает,
что грешники мучаются уже и при жизни: только после смерти соломенные люди будет
гореть, а при жизни они мучаются, словно их пережевывает осел. Святая простота!
Это кто ж мучается? То, что с точки зрения Златоуста кошмар, измочаливание души,
с точки зрения мочалящегося -- весьма приятное состояние. Проблема вечных мук
не в том, есть они или нет, а заметят их мучающиеся или нет. Кто заметит ад,
тот в нем не будет, кто не заметит ада, тот не будет мучаться, пребывая в этом
самом аду. Другое дело, что приятные состояния хороши, когда они временные,
а вот когда будет вечная приятственность, вечный наркотический, эротический,
религиозный и пр. кайф -- вот это жжение.
8.11.2001
Рассказы о Предтече исходят от тех последователей Иисуса, которые сперва были
учениками как раз Предтечи. Они оставили одного, чтобы последовать за другим.
Между тем, большинство учеников Иоанна учителя не оставили - потом они еще встретятся
на страницах Евангелия в довольно сварливой роли ревнивых завистников. Понятно,
что на ушедших могли посматривать как на предателей. Понятно, что ушедшие могли
невольно выискивать в бывшем учителе изъяны.
Во всяком случае, в пересказе проповеди Иоанна бросаются в глаза
ошибки. Иоанн ошибся, когда говорил, что "Идущий за мною сильнее"
(11) - Иисус оказался слабее. Иоанн считал, что недостоин служить
("понести обувь") Иисусу, недостоин Его крестить - Иисус
твердо поправляет: достоин, достоин. Иоанн уверен, что Иисус "сожжет
огнем" -- да ничего подобного. Уже две тысячи лет пожарная
команда все глядит, где горит, и ничего выглядеть не может.
Впрочем, в этом рассказе вовсе не видно желания уязвить Иоанна.
Ученики прекрасно понимали, что ошибки Иоанна это ошибки не личности,
а традиции. В конце концов, христиане по сей день чаще всего относятся
к Иисусу именно так: Он сильнее меня, я Его недостоин, Он старшой.
И Спаситель может и твердить: да нет же, правда в том, что ты должен
потрудиться, а Я буду пассивно стоять - но человек не слышит. Идолопоклонство
перед Христом - высшая стадия язычества. Увидеть в Иисусе Спасителя
трудно, да. Но еще труднее в Иисусе Спасителя увидеть слабое, нуждающееся
в нашей активности существо, уступающее нам инициативу.
20.1.2001
|