Мф. 6, 20 но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут,

Лк. 12, 33 Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает,

№50 по согласованию (Нагорная проповедь). Лк. - №61. Фраза предыдущая - следующая.

Мф. 6, 20 перекликается с Мф. 12, 35, где говорится о сокровищнице сердца, в которой добрый человек хранит добро, а злой - зло. Проблема в том, что в материальном мире нельзя сказать о чем-либо "зло". Золото - не зло (хотя созвучие было уже в древнейшем языке индо-европейцев, где отличие было еще меньше, но все-таки "гуэл" означало "кривой", а "гел" - "желтый" (отсюда и "голд"). Алмазы - не зло. Аналогом нравственному злу в материальном мире является не какая-то категория вещей, а способ организации вещей. Не лексика предметного мира, а его синтаксис. Гобсек - классический пример того, как добрые вещи организуются человеком в скопище хлама, перестают быть добрыми, становятся мусором. Собственная сущность вещей заменяется их принадлежностью, сортировкой, наклеиванием ярлычком, устройством сейфов. Самое безобидное явление такого рода - коллекционирование марок, которые лежат, словно убитые бабочки, вместо того, чтобы помогать людям общаться. Общение сводится к клубу филателистов и торговле, к взаимному потиранию гордынь. Кто наклеивает марку на письмо, тот собирает сокровище на небе. Но, конечно, это не означает, что добродетельно писать доносы...

Что значит собирать сокровища на небе? Вообще-то неудачное сравнение, настолько скверное, что настойчивость, с которой Иисус сравнивает Бога с деньгами, оправдана (и вполне) лишь тем, что на разговор о деньгах всякий встрепенется. Бога собирать не нужно, Он и так Один. Благодать с деньгами не сравнить -- деньги чистый знак, благодать -- чистое обозначаемое. Деньги дают, чтобы не давать себя, не давать ничего реального, а Бог дает Себя полностью и целиком. Не случайно защитники икон так упорно сравнивали икону с монетой, на которой изображен император -- они чувствовали, что какое-то сходство Бога и монеты есть. Бог есть идеальная монета: возвращается, даже если Им поделиться (и именно тогда особенно охотно), пригоден для крупных и мелких расчетов и, наконец, является универсальным мерилом всего, поскольку сам не является частью этого "всего". И когда на душе скверно и непонятно, что ты можешь дать людям, что ж -- дай Бога. 

* * *

Отец Иннокентий Павлов (2005, с. 67) предлагал переводить как "кошельки не ветшающие", но и это нельзя признать вполне переводом. "Влагалищем", кстати, в России называли ещё и переплёты, точнее, кожухи для книг. Если быть совсем радикальным, то надо перевести как "портмоне из кожи, которая не протирается". В крайнем случае, - "кошелёк". Похоже на призыв купить для нового вина - новый бурдюк, но очевидно и различие: тут подчеркивается не столько новизна Евангелия, сколько его вечность. Это вино - не стареет.

Призыв считать идеальным кошельком идеальную пустоту, которая остаётся, когда уже и кошелёк отдан побирушке, - вполне в духе "Алисы в стране чудес" (хотя, конечно, это отец диакон Кэррол - в духе Евангелия, а не наоборот). Этому абсурду соответствует абсурд реальности, когда идеальный футляр обречён пустовать: потому что можно сделать вечную упаковку, но нельзя сделать вечным предмет, подлежащий упаковыванию. Футляр для шляпы всегда надёжнее шляпы. Сколько шахматных досок горюют без шахматных фигур!

Конечно, всё это напоминает ещё одну сказку другого викторианца - Андерсена - про платье голого короля. Однако стоит помнить, что христиан часто обвиняют в том, что они - голые, но эти обвинения всегда бросают пышно одетым - интеллектуально, а то и портновски - богословам, архиереям и т.п. Голых юродивых никто не обвинял в том, что они голые. То, что для короля - позор наготы, для раба, для слуги, для Господа Иисуса Христа - слава Божия.

*

С точки зрения Бога всё наоборот. Те враги, которых человек считает главными - люди, посягающие на мою собственность и, тем самым, на меня самого - Иисусом поставлены на второе место. На первом месте поставлены моль и ржавчина, которые с человеческой точки зрения так же не являются "врагами", как землетрясения. Это - природные явления. Говоря строго, ну как ржавчина может быть "враг"? Она - естественное продолжение, оборотная сторона самого существования жизни как окислительного процесса.

Когда человек дышит, он уже немножечко и ржавеет. То, что несёт жизнь, несёт и разложение. В поисках бессмертия обычно пытаются компенсировать процесс разложения, удержать окисление в какой-то золотой серединке. Никто не хочет быть бессмертным булыжником, который неподвластен моли и ржавчине. Впрочем, и булыжник не вечен - когда-то он был скалой, когда-нибудь будет пылью, и всё из-за тех же треклятых окислительных процессов.

Это и есть "суета сует", "помни о смерти", "помни, что ты прах" - "помни, что ты всего лишь налёт ржавчины на мироздании, и другая ржавчина поглотит тебя, и ничтожные мягкие червячки поглотят тебя, как ты ни бронируйся". Сама природа - главный, смертельный и беспощадный враг человека. Хороша мать, ничего не скажешь! И не убьёшь - мой главный враг есть и основа моего существования.

Бог обычно воспринимается как подручное средство в борьбе с ржавчиной. Железные мы дровосеки - надеемся подобрать такую смазку, чтобы вечно дровосечь. Дух Святой с маслом связываем... А жизнь - это не сокровище, ради которого небо сходит на землю, это сокровище, которое на небе находится. Человек жив не потому, что он природное существо, примат, а потому что человеческое - сверхприродно, небесно. Центр тяжести и должен быть перенесён на небо. Только это не одноразовое действие - крестился и фьюить.

"Собирайте" - это и есть небесная, вечная жизнь, процесс нескончаемый, постоянный, эволюционный, несовместимый с борьбой за земное выживание. Это собирание есть преодоление ненависти к "врагам второго рода" - собратьям по человеческом уроду. Это кажется невозможным, но, послушайте, мы же врага первого рода - природу - не только не ненавидим, но даже любим, ищем у неё утешения и укрепления в борьбе с ближними. Выйдешь эдак на зоре в рощу, залитую солнцем, вдохнёшь свежего воздуха полной грудью, помлеешь (и немножечко ближе станешь к смерти, между прочим, именно потом, что воздуха вдохнул, окислительный процесс в себе ускорил) - и с новыми силами укрощать ближних и одолевать дальних. А надо-то - во-первых, совместно с ближними укрощать природу и одолевать физический распад, это называется наука и техника - а во-вторых, помогать этим самым ближним. Это и есть "собирание", "путь ввысь". Не непрерывная молитва, не мистические созерцания и аскетические подвизания, а помощь тем, кто окисляется быстрее нас.

Иисус ведь о милостыни, о милосердии говорит - продал не для того, чтобы стать бессеребренником, а чтобы помочь другим. Можешь помочь, не продавая - Бог в помощь, дерзай. Что отдал, то твоё? Ой, тогда мы будем часто злиться и плохо спать. Нет, что отдал, то Божье! Даёшь вниз, тому, кто ниже тебя на лестнице социальной, на лестнице здоровья и т.п., а попадает отданное вверх. Потому что, отдавая деньги, мы расстаёмся с иллюзиями - мы-де хорошие и потому заслуживаем своих денег, а бедные и больные - плохие и безответственные, их Бог наказал, не надо Богу в этом благородном деле воспитания мешать.

Какая уж там наша ответственность - она вся в дырках от моли и по краях обтрухалась от ржавчины. Простой аскетизм тоже работает, конечно - мы убираем со своей жизни ржавчину, отчищаем её до блеска. Только на месте убранной ржавчины остаётся выемочка, металл-то уже съелся. Отполировать можно, а нарастить не выходит. Помогая другому, расставаясь с тем, что ещё не съедено ржой, мы даём Кому-то возможность именно нарастить уже погибшее, восстановить утраченное, воскресить умершую любовь. Мы отдаёмся Другому, мы признаём то, что не хочет понимать гордыня: что "я" - и есть самое лучшее, самое великолепное сокровище в мире, как и чужое "я", но только в страхе и вражде мы из алмазов превращаемся в графитовую пыль, а в прощении и мире мы подымаемся в исходное состояние - в бесконечный танец бриллиантов в небесной сокровищнице. ё

*

Лк. 12, 33 «Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает,»

Евангельские противоречия смущают иногда меньше евангельских повторов. Тут не просто повтор, но повтор идеи, ставшей очень популярной в другом варианте, который читается в православной традиции за воскресным богослужением:

«Услышав это, Иисус сказал ему: еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною» (Лк. 18, 22).

В первом случае контекст – против расслабленности, во втором – против богатства. Казалось бы – очень разные вещи. Сравнение богача с верблюдом в игольном ушке всех волнует – ну неужели так трудно богачу? Ну почему же, почемуууу!?

У каждого совесть нечиста, каждый знает, что имеет больше, чем заслужил, и в этом смысле – богач.  А вот с ленью – тут совесть не работает, именно потому, что лень поражает саму совесть. Богач – даже не очень богатый – это человек активный, волевой. Богатство просто так с неба не падает, а если падает на ленивого человека, то, увы, растворяется… Воля, ум, инициативность – эти свойства нет-нет, а и заставят своего обладателя задуматься о собственной участи. А вот лень – увы, она блокирует основы духовного иммунитета. Вот почему в смертные грехи не включили богатство, а лень – вошла. Лень вообще недооценивают – кроме Христа… Ленивые, конечно, Христа не распяли, но ленивые доверили сильным распинать. Под всякой голгофой таится диван мёртвой души.