Мф 8 17 да сбудется реченное через пророка Исаию, который говорит: Он взял на Себя наши немощи и понес болезни.

№40 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Только у Мф.

Цит. из Ис. 53: "Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. 4 Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, [что] Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. 5 Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего [было] на Нем, и ранами Его мы исцелились".

Матфей безусловно прибегает к натяжке, но так же безусловно эта натяжка типична и законна с точки зрения древнего взгляда на "толкование". Исайя говорит о том, что Спаситель будет болеть, а не о том, что Спаситель будет исцелять болезни. Для Матфей, однако, очевидно, что "болезнь" есть некий груз, который не исчезает, не "проходит", а "переходит" - с одного человека на другого. Переходит не конкретная симптоматика болезни, но болезнь как состояние духа, болезнь как расстройство, болезнь как грех. По той же логике позднее христианские монахи "брали на себя" грехи других - через таинство исповеди. Буквально: возлагали руку исповедующегося на свою шею и говорили, что грехи "переходят" на исповедника. Конечно, это не научно. Так это еще и невкусно, да и нелегко. Зачем же измерять молоко сантиметрами? Каждый прекрасно понимает, что означает "нести" - болезни другого, крест другого. Мы же знаем, что такое "несносный человек" - это человек, который вместо того, чтобы нести наши болезни, начинает рассказывать о своих, да еще и утешает тем, что ему хуже, чем нам. Подлец! Гнездо в собственном зубе всегда больше!!! Несноснее таких людей только те, которые не дают себя жалеть - от стеснительности или от гордости, неважно. По-человечески - от сострадания не отказываются. Другое дело, что сострадать не означает занудствовать, утешать и пр. Сострадать - это именно нести то, что навалилось на другого. И если у другого ушиблен палец, можно сострадать и при этом трепаться. Но если у другого действительно тяжелый случай, то и сострадающему остается лишь сжать зубы и молча тащить груз. Кто несет спичку, говорит, кто пытается нести бревно, молчит.

*

Апостол Павел утверждал, что Иисус сказал ему: "Сила Моя совершается в немощи" (2 Кор. 12,9). Не в исцелении от слабости, а в слабости! Пророк видел только парадную дверь Царства Божия, когда говорил о Спасителе как о Том, кто избавляет от слабости и даёт силу. Больные, которых исцелил Иисус, через эту парадную дверь вышли из Царства в свою, обычную жизнь. Ни о ком из этих исцелённых не сказано, чтобы он стал последователем Христа.

Ни об одном апостоле не сказано, чтобы Христос его исцелил. Напротив: чем велики "первоверховные" апостолы Пётр и Павел? Не тем, что один был великим иерархом Церкви, а другой великим богословом и миссионером. Об этой, сильной стороне их жизни рассказывают послания, которые от них остались, рассказывает история апостолов, написанная Лукой. Петром как папой римским и Павлом как великим богословом восхищались и восхищаются. Только величие их начинается там, где заканчивается текст Луки, где заканчиваются послания - на неизвестном пустыре, где распяли Петра и отрубили голову Павлу. Там восторжествовала сила Божия, где она не преодолела насилия человеческого.

Конечно, в жизни и Петра, и Павла были чудеса. Павел перечисляет всё, чем он мог бы хвастаться - как он терпел побои, бичевание. Перечисляет не для того, чтобы похвалиться, а чтобы сказать, что всё его терпение ничего не стоит. Ещё решительнее он отделяет себя от своего мистического опыта, столь сильного и яркого: не я побывал на седьмом небе, а вот кто-то другой. Всё, что было со мной великого, - не моё.

Человек использует и силу, и слабость для выживания. Мы прикидываемся слабыми, чтобы обмануть сильного и улучить момент для манипуляции, для удара исподтишка, но при встрече со слабым мы злоупотребляем силой. Между силой и слабостью, однако, нет симметрии: слабость более "грехоустойчива" и менее опасна как для самого человека, так и для окружающих. Поэтому Спаситель приходит не в силе, а в слабости.

Спасение не в том, чтобы стать сильным, а в том, чтобы перестать считать силу самым важным в жизни. Человеческая сила без Божьей - как нитки без ткани. Можно этими нитками опутать даже великана, стреножив его. Но зачем всё запутывать? Сила в том, чтобы освободить другого, освободить всех, не боясь зла, которое может вырваться через свободу и убить освободителя. Царство Божие и есть ткань, материя мира, и наша жизнь тогда вечная, когда она становится вышивкой по этой основе.

1525

"Понесет наши болезни" отсылает, между прочим, ещё к "козлу отпущения". В образе Иисусе сливаются два козла - один тот, которого убивали в Храме в жертву Богу, другой - "козел отпущения" - на которого первосвященник клал руки, символически нагружая грехами народа, и которого выгоняли в пустыню. "И понесет козел на себе все беззакония их в землю непроходимую и пустит он козла в пустыню" (Лев 16,22).

КОЗЁЛ НАШ ХРИСТОС!

Роман Дафны Дю Морье "Козёл отпущения" написан в 1957 году, русский перевод есть в сети и в магазинах. Он кажется хуже лучшего её романа "Ребекка", но, видимо, просто потому, что дублирует основные темы: загнивающая аристократия, которая вампирически протягивает своё существование за счёт буржуа (мелких и интеллигентых). Сюжет "Ребекки", кажется, ни с какой библейской Ребеккой не связан, а вот "Козёл отпущения" по сюжету - отличная иллюстрация идеи искупления, замещения и т.п. Главный герой - английский профессор, специалист по Франции, путешествующий по этой самой Франции. (Кстати, особо отмечено, что ни один француз не станет путешествовать по Англии с целью её изучения и, тем более, с целью "обангличанивания". Любопытное различие - и не в пользу французов. Попытки французов прогуляться по Англии закончились, как известно, её завоеванием - а вот попытка англичан завоевать Францию закончилась сентиментальными прогулками о.Стерна...).

Герой встречается с антигероем - французским аристократом, похожим на него как две капли воды и внешне, и голосом, и манерами. Что, конечно, невозможно куда более, чем Рождество Христово. Аристократ - подонок, запутавшийся в долгах, истязающий родных (а он глава "дома", клана). Подонок подпаивает святого, забирает его документы, автомобиль и одежду. Тот оказывается аристократом и, после некоторых колебаний, начинает играть эту роль.

Профессор оказывается отличным графом (противоположное, кстати, немыслимо - аристократ не только не может прочесть лекцию, но и крадёт все деньги профессора и пишет за него отказ от места в университете). Англичанин ценой самопожертвования и даже физических травм умудряется наладить отношения среди аристократов, даже с долгами разобраться. Узнав об этом, подонок возвращается, выгоняет профессора и роман заканчивается.

В реальной жизни, конечно, с вознесением Иисуса роман только начался, и мы все в этом романе живём...