Мф 27, 22 Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят.

Мк. 15, 12. Пилат, отвечая, опять сказал им: что же хотите, чтобы я сделал с Тем, Которого вы называете Царем Иудейским? 13 Они опять закричали: распни Его.

Лк. 23, 20 Пилат снова возвысил голос, желая отпустить Иисуса. 21 Но они кричали: распни, распни Его!

Ио. 19, 6 Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы, и распните; ибо я не нахожу в Нем вины.

№156 по согласованию Фраза предыдущая - следующая.

См. Ио. 19,7 - детальнее этот эпизод.

Забавно: Маккоби, критикующий Евангелие с иудейских позиций, не знаком с Законом, он знаком лишь с пересказом Торы в Евангелии и полагает, что "для евреев распятие было особенно отвратительной и ужасающей формой бесчеловечия. В еврейском законе оно было категорически запрещено настолько, что запрещалось распинать даже мертвое тело" (С. 70). Между тем, Втор. 21, 22-23: гласит "Если в ком найдется преступление, достойное смерти, и он будет умерщвлен, и ты повесишь его на дереве, 23 то тело его не должно ночевать на дереве, но погреби его в тот же день, ибо проклят пред Богом [всякий] повешенный [на дереве], и не оскверняй земли твоей, которую Господь Бог твой дает тебе в удел". (цит. в Гал. 3, 13).

Не видели евреи ничего отвратительного в распятии или, точнее, видели - и именно поэтому распинали. Они, правда, распинали не заживо, так и на кострах в Средние века обычно сжигали уже задушенных людей. Любили распинать, - ведь если распинают живого, в этом еще есть что-то практическое, а распинать покойника это уже высшая степень бескорыстной античеловечности. Это не означает, что евреи хуже прочих народов. Они точно такие же. Избранничество их - не избранничество сильнейших и благороднейших, а избранничество слабейших. В самом Ветхом Завете это сквозит постоянно: восторг перед Богом, заключившим завет с такими... такими... ну, в общем, с нами. Видимо, по принципу: коли уж эти спасутся, - значит, все спасутся.

22.3.2004

Как могли люди, восторженно приветствовавшие Иисуса при въезде в Иерусалим, спустя несколько дней требовать казнить Его, а не разбойника? Встречали, правда, одни, а казнить требовали другие, но, может, один-то человек был и там, и там? А хотя бы и не был - как насчёт единства человечества?

Торжественно приветствовали того, в ком видели грядущую силу. Осудили на смерть того, в ком не видели силы, и предпочли выпустить на свободу бандита, потому что в бандите - сила. Логика не менялась, менялось представление о фактах.

Этот выбор совершается и сегодня. Если, как говорится, на родную кровиночку нападут - кого будем звать на помощь? Христа, восседающего за облаками одесную Отца, или, коли рядом окажутся, Путина, бен Ладена, Обаму? Кого выпустим на свободу - свободу сражаться, давать отпор, применять насилие? Людей малосимпатичных и даже опасных, но способных устранить угрозу, или Христа?

А что Христа "выпускать на свободу"? Разве Он связан, под стражей? Если считать свободой возможность убить - да, Иисус был, есть и будет несвободным ныне, всегда и во веки веков. А мы со своей свободой убивать и с теми, кого мы спасли от смерти, прибегнув к убийству и убийцам, пребудем вечно свободными - в аду.

*

"Ключевой вопрос...: почему толпа, приветствовавшая Иисуса как героя в воскресенье, вопит, требуя его крови в пятницу? ... Еврейская толпа не просто отличается непостоянством, она необъяснимо предательски и злобно себя ведет. Она проявляет беспричинную ненависть, которая явно служит каким-то целям рассказчика, но лишена всякой вероятной основы в реальности." (Х.Маккоби. Революция в Иудее. // Знание - сила. 11.1992. С. 63, 64). Маккоби скептически константирует: "Наиболее часто даваемое объяснение гласит, что толпа разочаровалась в Иисусе". И начинает искать иное объяснение, не заглянув, однако, в первоисточник - то есть, в Евангелие. Между тем, нигде в евангелиях нет такого объяснения, оно появляется лишь спустя несколько поколений. Матфей объясняет иначе: толпу подговорили вожди. Матфей нигде не пишет, что толпа "легко дала уговорить себя" (Маккоби, заслуженно издевательская трактовка христианского антисемитизма).

Евангелисты не пишут, что толпе нравились люди силы, готовые к бою, и она приняла Иисуса, видя в Нем возможного лидера восстания, и сменила Иисуса на Варавву. Все это позднейшие домыслы, которым Маккоби начинает противопоставлять свои домыслы. Нужно быть очень идейно ангажированным человеком (а Маккоби ангажирован иудаизмом), чтобы одной фантазии противопоставлять другую. Евангелисты вовсе не утверждают, что весь народ приветствовал Иисуса в "воскресенье", Матфей четко говорит: люди, которые шли спереди и сзади (но это физически не могло быть более нескольких десятков человек, а уж столько-то учеников у Иисуса было), восклицали "Осанна", а вот все остальные - "весь город" - просто удивлялся происходящему и расспрашивал об Иисусе. Более того, Матфей подчеркивает, что на этот вопрос не отвечали: вот Машиах, а отвечали - вот пророк (Мф. 21, 11). А уж что делали жители Иерусалима и паломники, слыша это - восторгались или пожимали плечами - Матфей не говорит.

Конечно, пророка распинать тоже нехорошо, зато привычно; и чем более набожны люди, тем неприятнее им появление любого носителя духа пророческого - духа, который буянит в Храме, выносит из храма сор, ругает религиозный истеблишмент, предсказывает его разрушение, и все это в условиях, когда до реального разрушения Храма оставалось сорок лет, и все чувствовали, что римская снисходительность не надолго. Пророк - человек, который говорит вслух и публично то, о чем все остальные бурчат себе под нос или треплются после трапезы. В доме приговоренного к повешению о веревке не говорят, а пророки именно этим обязаны заниматься, и Иисус этим занимался. Так что у "толпы" были вполне веские, хотя и неразумные причины желать его смерти.

Кстати, на уровне этой толпы находятся и те люди, которые, основываясь на пророческом служении Иисуса - изгнании торгующих бичом из храма - оправдывают гонения на современных пророков, которые высмеивают торгующих. Да-да, художники, высмеивающие современную ханжескую религиозность, - это именно пророки, и неплохие (хотя художественно их творения обычно нехороши, но к пророческому служению эстетические критерии неприложимы). А толпа богословов и просто ханжей воет: "Посадите их!" Или даже просто громит их выставки. А в храмах своих эта толпа покорно терпит торгующих, меняющих дух на деньги, не менял даже, а фальшивомонетчиков.

5.3.2004

К рассказу синоптиков о суде над Иисусом Иоанн добавляет немного: Пилат предлагает врагам Иисуса самим Его распять.

Фраза может означать многое, причём одновременно.

Это может быть деловое предложение, которое следует понимать буквально. Мол, каждый должен отвечать за себя. Считаете виновным - казните, у вас для этого достаточно полномочий. Это может быть шуткой - причём и вежливой шуткой, и утончённым издевательством. Это может быть деловым предложением компромиссного характера.

Такая многозначительность - следствие многозначности в отношениях завоевателя и завоёванных. Завоевать Рим евреев завоевал, но вовсе не собирался устраивать холокост. Экономичнее и эффективнее был симбиоз с местной элитой. Источники подтверждают: римляне без нужды на конфликт не шли, старались не поддаваться на провокации и вписаться в традиционные структуры жизни. Прокуратор старался быть - при всём различии культур - частью местной номенклатурной тусовки, советовался с нею. Другое дело, что сама элита была раздроблена и отнюдь не обладала той абсолютной властью над "рядовыми членами общества", как в некоторых странах попозже и посевернее.

Ровно та же ситуация в отношениях зла и людей. Князь мира сего правит отнюдь не тоталитарно. Он предпочитает никого не убивать (да и не может), он предлагает людям - возьмите и распните сами... Что бы и кто бы ни было зло, не оно приходит к человеку - иначе мы были бы невиновны в грехопадении. Человек приходит к злу, человек приносит сатане свои нужды, просит помощи. Зло не помогает, оно не хочет мараться. Сатана довольно сурово предлагает управляться самим - и мы управляемся превосходнейшим образом. Сатана не разжёвывал яблоко, которое предлагал Еве.

Эта часть Евангелия от Иоанна читается на праздник Воздвижения Креста в августе - воспоминание о том, как в начале IV века началось почитание того, что считали подлинным крестом Христовым. Конечно, это не был тот самый кусок дерева и в этом смысле - крест подменили. Но подменили-то, чай, другим крестом - а всякий крест есть крест Христов. Всякий, кто казнён, есть образ и подобие казнённого Сына Божия. Проблема не в том, что подменили крест, а в том, что подменили урок креста. Вместо того, чтобы перестать казнить, стали казнить от имени Распятого.

Крест - не случайность в Евангелии. Теоретически, конечно, вероятно, что люди не казнили Иисуса, а приняли бы Его как Спасителя. Об этом мечтал простодушный Даниил Андреев в "Розе мира" и даже упрекал Бога, что Тот умудрился попасть на крест, хотя мог бы попасть в президенты земного шара и упорядочить человеческое общежитье.

Теоретически - возможно. В раю. Практически же люди, какие они есть с момента возникновения в истории, не могли не распять Иисуса. Да и в наши дни множество людей убеждены, что мало казнят, мало убивают, что для полной победы над злом надо бы побольше убить злодеев, смутьянов и нехороших людей. Это прямой результат того, что человечество есть огромный колтун лжи, копящейся тысячелетиями, патинированной, солидно выглядещей, но - лжи.

Ребёнок вырастает, и вступает во "взрослый мир", и быстро обнаруживает - если он не совсем идиот - что мир этот обманывал его, что весь он соткан из невыполненных обещаний, из обманов, из торжества грешников над праведниками... И мы, вырастая, ложимся в эту ложь и живём в ней... Победить тысячелетний обман мы не в силах, остаётся расслабиться и получить удовольствие. Всё бы ничего, только нельзя бесконечно лгать и не убивать - и войны, казни, суды и тюрьмы есть сточная канава, куда "человечество" потихонечку стыдливо прячет всё, что может его разоблачить.

Сатана в раю обещал бессмертие - очень умно, учитывая, что оно у людей уже было, но проверить это было невозможно. Сатана обещал людям, что они не умрут, вопреки сказанному Богу, если и нарушат заповедь. Они и не умерли, во всяком случае не сразу и не первыми. Умер Авель. Заповедь нарушает один, а погибает другой.

Что-то или кто-то нашёптывает человеку: "Распни его! Мне сейчас некогда, а ты - распни, ограничь, прими экстренные меры, модифицируй статус его существования так, чтобы он не дышал и не двигался".

Человек должен ответить: "Нет! Не распну!" Это не так легко, потому что кто отказывается распинать, тот рискует сам быть распятым. Это и есть "подражание Христу". В этом правда мстительности, правда паранойи, правда тех, кто помешан на безопасности и стабильности: не распну - распнут меня или моих близких. Что ж, кто почитает Христа, тот готов такое если не принять - принять такое невозможно - то хотя бы предоставить Богу свою жизнь. Если просто говорить "не распну" - сил не хватит. Надо говорить "Господи, помилуй". Тогда мы спасены от того, чтобы стать распинателями, когда заговариваем с Распятым и Воскресшим и даём Ему себя как новый крест, чтобы быть распятым с Ним и с Ним воскреснуть.

1569