А вот моя заметочка про гимн из "Итогов" от 19.12.2000
(напечатали, сократив тот анекдот, который дал название - бывает...).
К дневнику литератора за 2000 г.
Яков Кротов
НАС ЗАВОДЯТ
В спорах о советском гимне одно утверждение интересно. В советском
прошлом было не только Х, но Y. Не только репрессии, но и виктории.
Не только вранье, но и кино. Не только "Поднятая целина", но и "Тихий
Дон". А поэтому не будем, смеясь, расставаться со своим прошлым.
Гимн — фигня, шумиха вокруг него поднята в основном теми, кто не
нашел в себе сил протестовать против войны в Чечне и теперь нашел
дешевый повод для самоутверждения. А вот убежденность, что наличие
в светлых пятен оправдывает мрак — это серьезно. С этим спорить
не нужно, это нужно лечить. Болезнь именуется ресентиментом, смердяковщиной,
большевизмом, шариковщиной... Имя в данном случае тоже тоже фигня,
у болезней не бывает имен, а только диагнозы.
Болезнь эта переворачивает все нормальные представления о жизни.
Нормально вел себя Авраам, когда выторговывал у Бога Содом: мол,
если там есть пятьдесят праведников — пощадишь? А если сорок пять?
А если десять? Большевизм говорит: в этом городе есть три террориста?
пять? десять? пятьдесят? Ах есть? Тогда будем бомбить.
И бомбят.
Если бы Авраам защищал Содом, будучи жителем Содома, его не стоило
бы слушать, как не стоит слушать масхадовских агитаторов. Советское
прошлое имеют право защищать только антисоветчики, и кое-что иногда
они в нем защищают — но про гимн они промолчали.
Убежденность, что свет оправдывает тьму, в которой он светит, опаснее
манихейства, которое убеждено, что тьма вообще не нуждается в оправдании.
Христианские богословы всегда подчеркивали, что зло не имеет реального
содержания, что оно лишь паразитирует на добре — и считали, что
этого достаточно, чтобы человек решил отказаться от зла. Как же!
Это только в анекдоте в кабинет врача входят бегемот с лягушкой
и лягушка просит посмотреть, что это у нее прилипло к ж... В реальной
жизни только добро пытается очистить себя от грязи, а зло очищает
себя как раз от добра.
В реальной жизни лягушка и не подумает слезать с бегемота. Зачем?!
Это же так удобно! Ее дело объяснять бегемоту, что она защищает
его от чеченских террористов, от НАТО, от голода и холода...
А бегемот? А он покорно боится. Собственно, лягушка прилипает не
ко всякому народу, а только к тому, который сильно испугался. Хотя
лягушка, конечно, думает иначе, опять же по анекдоту о двух блохах,
которые сидят и мечтают: "Вот поженимся... собаку себе заведем..."
Защитники гимна вскрикивали: неужели наши родители могли прожить
совершенно бессмысленную жизнь? Конечно же, да! Любой человек может
прожить совершенно бессмысленную жизнь, этим мы и отличаемся от
животных и ангелов. Главное — не пользоваться этой возможностью.
Иначе получается совсем плохо: зло оказывается в большинстве не
только в мировом или национальном масштабе (это легко пережить),
но и в пределах отдельно взятой души.
Это почти безнадежно в смысле исцеления и означает долгую и мучительную
— что особенно подло, мучительную больше для окружающих — агонию.
Крича, что не все в прошлом было плохо, мрак тщательно истребляет
все, что хоть чуть-чуть напоминает свет. Но чудеса бывают. Однако,
чудеса бывают лишь тогда, когда о них просят, а не тогда, когда
доказывают, что (а) чудес не бывает и (б) и не должно быть, потому
что они лишают смысла предыдущую жизнь, которую ведь прожили безо
всяких чудес, и — ничего. Но ведь — ничего это ничто? Да, ничто,
ну и ничего, что ничто! В этом есть свой смысл.
Зло стоит на том, что даже бессмыслица, даже страдание, даже зло
может иметь смысл. Но даже этот смысл — куцый, вонючий, омерзительный
— без которого все заинтересованные стороны отлично обошлись бы,
заключается только в преодолении зла, страдания, бессмыслицы. И
заниматься этим преодолением лучше всего не под звуки гимна, и даже
не смеясь, а как-то иначе. Для этого даже не нужно изобретать велосипеда.
Достаточно достать молитвослов.
|