Яков Кротов

ПО КОМ МОЛЧИТ КОЛОКОЛ

Нельзя говорить обо всем. Президент много говорил в последние дни о спасении всех людей Богом, о необходимости вернуться к христианству, о том, что Россия должна быть многонациональной. Но еще о большем президент промолчал. Президент посетил пару своих резиденций, дюжину монастырей, могилу отца украинского президента, саму Украину. Но, естественно, еще больше мест, которые президент не посетил - например, он не посетил место гибели Усова, Комаря и Кричевского, не посетил ни одного собрания, посвященного десятилетней годовщине победы над ГКЧП.

Можно даже сказать, что о годовщине путча президент молчал героически, как партизан в гестапо. Молчал и не посещал, хотя это могло бросить тень на его репутацию - не как политика, упаси Бог, репутацию этого человека как политика ничто ухудшить не может. Но вот президент не пришел и на питерский митинг, посвященный годовщине разгрома путча, даже не помог провести это скромное мероприятие в Мариинском дворце, тем самым слегка дистанцировавшись и от памяти Собчака. Между тем, верность Собчаку до сих пор была такой же уникальной чертой, придававшей бывшему разведчику некоторое подобие человечности.

Демократическую общественность молчание президента взволновало. Правда, демократическая общественность явление достаточно условное, и тот же президент может в любой момент эту демократическую общественность отставить, а на нее место назначить другую. Но ведь ясно, кого будут отставлять или, паче чаяния, сажать? Вот это и есть демократическая общественность. Иногда самое ясное - то, что нигде не выражено и ни в какие ведомости на зарплату не записано.

То же самое и с молчанием президента. В любой культуре есть вещи, о которых запрещено говорить. Как самое вкусное ужасно калорийно и вредно, так самое святое неназываемо. Миллиардеры не говорят о деньгах. Казановы не говорят о любви и сексе. Библия запрещает произносить имя Божие, его даже писали без гласны. В результате теперь ни ученые, ни богословы, ни даже евреи не знают, как, собственно, это имя звучало. Один православный священник объяснял, что не надо переводить богослужение на русский язык и Евангелие пускай читают на малопонятном церковнославянском, потому что это все - святое, а святыню не нужно бросать псам и метать перед свиньями.

Тогда молчание президента означает, что победа над ГКЧП для него - самое святое, колыбель демократии для него важнее колыбели православия. Произносить велеречивые и бессодержательные речи о предназначении православной России - да пожалуйста, это ведь все средненькие святыни, так что не обессудьте за несколько глумливое выражение лица. Но про август 1991-го - это святая святых, это невыразимое, так что опять-таки не обессудьте.

Когда еврейские каллиграфы переписывали Библию, они должны были изображать четыре буквы, символизирующие имя Божие, киноварью. Так они сперва переписывали весь текст, оставляя пробелы на месте этого имени, а потом готовили киноварь и отдельно вписывали этот самый, как говорят специалисты, "тетраграммон". Вот и Путин - молчит, молчит, а потом как-нибудь отдельно заполнит все, о чем молчал, так что мало не покажется?

Правда, во всякой культуре табуируется речь не только о самом высшем, но и о самом низшем. Матерную брань как-то сравнили с резервным полком, который лишь в крайнем случае можно бросать в бой (имя Божие при этом следовало бы уподобить полковому священнику, которого вообще никуда нельзя бросать). Когда в Средние века накладывали отлучение на какой-нибудь город, то его колоколам запрещали звонить. И это молчание было куда страшнее, чем любой погребальный звон, потому что оно означало, что умер не один человек, а все жители города, и не физически умерли, а духовно. Молчание Путина потому и беспокоит: а вдруг он про события августа 1991-го такого мнения, что лучше пусть помолчит.

Энтузиасты жизни на других планетах изобрели термин "молчание космоса" и пытаются всячески это молчание развеять, обшаривают космос в поисках сигналов от разумных существ. Ох, не буди лиха… Ну что хорошего нам могут сказать высшие цивилизации? Тем более, низшие? А что могут сказать цивилизации, равные нам по уму и совести, мы и сами знаем.

Молчание данного президента с точки зрения науки явление скорее благоприятное. Было уже замечено: сказал президент о необходимости поощрять возвращение соотечественников - и сразу отменили облегченный порядок этого самого возвращения. Сказал о необходимости улучшать жизнь студенчества - и сразу урезали дотации студентам. Если разведчикам язык дан, чтобы скрывать свои мысли, то чекистам хуже - их язык однозначно открывает их намерения, только надо не забывать все истолковывать наоборот. В этом смысле громогласные заявления в поддержку Церкви - дурной признак. Разумные архиереи наверняка уже сушат просфоры.

Радоваться надо, что президент промолчал про путч. Когда Путина спросили, брал ли он взятки в бытность помощником Собчака, он ведь как ответил: "А что бы вы хотели, чтобы я сказал?" И глаза его сверкнули тем глумливым огоньком, что привлекает к президенту рейтинги. Кошмар в том, что культурные стереотипы в данном случае вообще отдыхают. Этот человек научился допрашивать раньше, чем научился материться или молиться. А на допросе главное: ошарашить подследственного, запутав его. Сперва сказать, что террористов надо мочить в сортире, а затем, что жизнью человека может распоряжаться один Господь Бог. После этого любое непротиворечивое высказывание следователя уже воспринимается как райская прохлада.

Культура поведения на допросе - она особенная. Ей хорошо учил Ходжа Насреддин. Зайдя однажды в мечеть, он спросил правоверных: "А вы знаете?". - "Не знаем", -- удивленно ответили те. - "Ну так что с вами разговаривать!", -- возмутился Ходжа и ушел. На следующий день он зашел в мечеть и спросил: "А вы знаете?" -- "Знаем, знаем!", -- ответили ему. - "Коли знаете, так и говорить не о чем", -- заявил Ходжа и ушел. На следующий день правоверные были готовы и на сакраментальный вопрос ответили: "Половина из нас, о ходжа, знает, а вот половина - не знает". - "Хорошо", -- обрадовался Ходжа Насреддин. - "Пускай те, кто знают, расскажут, что знают, второй половине". И ушел.