Медитации

Не следует пугаться, когда в молитве помимо ощущения прямого общения наступает ощущение реальности, ощущение того, что ты обеими ногами стоишь на земле и она притягивает тебя, что твое тело присутствует на земле, а не на седьмом небе, Это тоже достижение, и оно позволяет Откровению в тебе скорее находить пути в мир.

Собственно упоение Общением имеет двоякий вред, человеку не дано знать абсолютно, когда его молитва — это действительно молитва Святого Духа, и, следовательно, слишком большая в этом уверенность -–продолжение наслаждения земными местами и помыслами, Так же как земные мечты чаще всего мешают самой деятельности человека, лишают его чуткости и наблюдательности, так же самомнение в молитве мешает — может помешать — его воздействию на волю человека. А без этого воздействия всякая молитва безрезультатна.

23.141. 30.02.75

Мне, как человеку, нашедшему Бога, не нужно ничего; но мне, как человеку, работающему для Него, всегда будет что-то нужно. Непризнание этого св. Франциском, к примеру, только повредило впоследствии его ордену. Суть же в том, что это «что-то» не я должен определять, ибо я не знаю даже, не возьмут ли у меня в эту ночь душу мою. Что мне нужно определяет Бог и его провидение, чудесами, ежеминутно происходящими вокруг.

Наша сознательная воля достаточна должна быть занята тем, что бы приобретение, если у оно происходит, не противоречило бы евангельским заповедям — и это тоже большое испытание. В первую очередь мы не должны воспринимать данное, как собственность, но когда будут у нас просить — дать, сколько просят, и больше того.

25.02.75

«Проходящие злословили Его, кивая головами своими и говоря: э! Разрушающий храм и в три дня созидающий! Спаси Себя Самого и сойди со креста». Мк. 15. 20-30

А между тем Иисус смертью своей и покорностью воле Отца спас жизнь Варраве, не расспрашивая, был лл то вор и убийца, или же революционер; а также невинностью смерти своей спас от ада и душу распятого с ним разбойника.

Поэтому говорит Апостол Павел:

«Ибо вы куплены дорогою ценою; Посему прославляйте Бога и в телах ваших, и в душах ваших, которые суть Божии». «Только каждый поступай так, как Бог ему определил». И вот, как неверующий муж освящается женою верующей, так и вашей верой освятится живущий с вами; только молитесь и просите Бога, чтобы Он принял вас.

20.140. 20.01.1975

Быть монахом труднее, чем жить в миру уже потому, что монах затвором отрекается от главной человеческой опоры —Провидения; он не дает Богу помогать ему окружным путем, но требует от самого себя быть достойным прямого откровения.

С другой стороны, возможно, монах вынужден (поскольку он и не может полностью отделиться от мира) еще чутче относиться к Божественному Провидению, видеть его в самых маленьких детальках на которые миряне и не обращают внимания.

2.1412. 2.02.75.

После того, как Бог открылся мне в пассивном знании, он открылся и с активной стороны — в любви; любить всех, но любить не за общее, а за индивидуальное, особенно, за мелкие определяющие черточки лица и манер. Поэтому, естественно, больше всего надо обращать сначала любовь на родственников, ибо ты их знаешь лучше всех; Остается ли тут место для одной усиленной частной любви? Нет!

У молодых людей, особенно девушек (с моей, конечно, противоположной точки зрения) эти индивидуальные черточки бросаются в глаза и как раз составляют основу обаяния. Характера, и любви к человеку. Насколько труднее разглядеть эти же юные черточки в лице старухи; тем более, что отдельные части лица старых — нос и щеки, рост, подбородок, лоб, способны просто вызвать ужас. Но кому же не знакомо обаяние старости, схваченное подчас художниками!

7-10.141.10.02.75

Уже потому, что с крещением человек воспринимает как совершенно естественную, давно знакомую, близкую и понятную систему взглядов, раньше ему чуждых (а особенно у нас), следует, что он не просто соглашается с этими истинами, а узнает и приветствует то, что их создало: Бога.

7.141. 7.02.75

Поэтому-то собственно и бесполезно заучивать истины, подобные собранным в Круге Чтения, потому что все одно и то же божественное откровение, понятое людьми, и раз Бог един, то и истины — основные — понимаются одинаково. Ты сам сумеешь отрыть их, даже если раньше не знал.

10.141.

Во время молитвы мысль непременно отвлекается от нее. Тут может помочь, во-первых, сознание того, что горячая молитва в одну минуту освещает соседнее с ней время, точно бы в пространстве. Во-вторых, вы должны вспомнить, как вас может заинтересовать интересная мысль —с логической точки зрения. Как вы целиком погружаетесь в нее, и также должны заставить свой разум обратиться к Богу, Мысли — если они правильно направлены — это крылья, на которых наша душа поднимается ввысь.

11.141. 11.02.75

Маленькая радость действия важнее, чем сотня исписанных листов; наоборот,, под горой мелких, повседневных грехов, пусть то больших, то меньших, до предательства и убийства, есть и еще один, наибольший, ежеминутный грех, грех первородный, грех Адама, уже то, что мы живем, что мы отказались от блаженства, которое нам предназначил Бог, это уже и есть главный грех. Никакая исповедь не очистит его, только лишь смерть покажет, достойны ил мы извинения.

Этот грех бессмысленен, как бессмысленен и всякий грех, как почти непроизволен зачастую онанизм, но именно то, что это все-таки грех, нарушение Божьей воли, пускай даже такое, какое Бог очевидно предвидел — а мы не можем понять Его путей — именно грех, и делает все остальную жизнь запутанной и страшной, подчиненной бессмысленному самокопанию в себе, а все остальное — семья, политика, мораль, — вызвано и используется для развития эгоизма, используя внешне терминологию добра, и наша вина, вина христиан, что мы не делаем понятной эту терминологию.

26.141. 26.II.75

Представление о земной славе всегда неправильно и порочно при жизни мечтателя, и человек, заведомо мечтающий о славе, не получит ее, кроме как от подобных ему глупцов. Слава дается человеку (и зачем только?) за то, что он изменил и сделал что-то хорошее для людей, но уже этим изменением он изменяет и представление людей о хорошем. Люди замечают эту перемену слишком поздно, когда семена мыслей или действия, посаженные гением, дают всходы. Как правило, после его смерти. С этой точки зрения они поют ему славу. Ничто не может предугадать, какое действие окажут его слова, за что будут благодарны ему люди.

Не забыть, каким я был — в детстве, в юности, называйте как хотите — до второго  рождения. Не забыть, что я был честолюбив, что я был развратен, что я был корыстен, алчен, и все это были не простые слова, в чем-то слишком высокие для бытовых понятий, а настоящие, еще какие действенные для меня, пусть по размерам незаметные для других, поступки. Может быть, именно из-за такой забывчивости люди и начинают все сначала, когда к ним приходит «взрослость». Нужно только помнить, что все это намного проще, что серьезно к этому могут относиться только дети, «люди-дети», /Гессе/, а что нужнее принимать избавление от этих грешков как нечто естественное, и...

27.II.75

АТЭ. Очень важная и убедительная закономерность, подмеченная еще Аввой Исааком — строгость поста зависит от интенсивности и общения в этот день, да и вообще количество еды, полезно в начале дня взвешивать, насколько в наших силах, количество встреч и разговоров за предстоящий день, и соответственно настроиться на количество и качество меню.

Зачем утверждать, что верующие ищут спасения от жизни мирской, давно им опротивевшей, по каким-то «Экономическим» причинам, которых в любое время можно найти предостаточно? Те, кто так говорят, в конечном счете играют на руку самым тривиальным мещанам, эгоистам без малейшего признака разумности. Это из-за них осуществление божественной любви и радости неопределенно далеко. Плох тот верующий, который, видя, что у других нет его веры, начинает отказываться от своих убеждений — ради того, чтобы не попасть в разряд мечтателей. Лишь верующий любит бескорыстно, лишь верующий предпочтет сиюминутную любовь возможному счастью в будущем, и для себя, и для других. Лишь верующий в Христа и освобожденные им души найдет себя занятие и счастье в призрачном мире вещей и денег.

28.II.75

Мы смеемся, когда у Лема видим описание планеты, где жители вымирают, т.к. все ушли в монастырь. И мы же покорно восхищаемся, читая у Саймака как земляне нашли в себе силу предпочесть избавление от земной несоврешенности и грязи (в бегстве на Юпитер) продолжению весьма проблематичных «поисков человечества», предпочесть счастье и свободу и свет — книгам, набитым описаниями горя и бедствий.

Так не восхищайтесь, массаракш, скажите, за кого вы, пошевелите же мозгами!

28.II.75

Только от гордыни и боязни показаться глупцом происходит раздор. В науке: разве не увлекаются критикой, только потому что всегда легко уцепиться за внешнее несоответствие написанных слов. Рецензии любого рода не вкалывают чего-то в науку, а ведут ее к раздору и отчуждению от истины. Особенно же это опасно в науке о человеческой душе — философии, и в ней же это особенно ненужно — ибо простота постигается не софистикой, а точным наблюдением, всегда легко спорить, всегда надо понять.

20.141.

Теперь между мною и музыкой. Вообще искусством, появилась токая, но важная преграда, пленочка: мне трудно позволить чему-либо преломлять и показывать мне жизнь, кроме Бога, который намного ненавязчивее. Пускай я не могу отречься, как брат Лаврентий, от всего, что не есть Бог, но я не должен допускать, чтобы искусство отвлекало меня от собственного пути, становилось красивым суррогатом собственного мышления...

14.142. 14.III.75

Нет и не будет покоя, как нет и не будет ответа от Бога на вопросы: надо ли мне писать, или любить лично, или отречься от всего, и как все это делать, Плохо тому, кто уверен в ответе — это проявление нехристианской гордыни.

14.142.

Молитва. Надо постепенно привыкать к молитве, т.е. уже заученная молитва должна стать выражением ваших сиюминутных переживаний, вы точно сами придумываете ее. Наше молитвенное правило, по-моему, идеально в этом отношении. Я увидел на примере «отче наш», как одну короткую молитву можно читать долго-долго, вслушиваясь и осязая каждый звук, так что произнесенное вслух слово потом отдает многократно эхом в нашем сознании. Если появилась такая молитва — обязательно прислушайтесь, дайте отзвучать этому эху; читая же правило, тоже может появится ощущение такого эха, но тут лучше, быть может, не останавливаться каждый раз, но молиться, непрестанно отмечая каждую возможность углубления, поднятия ив более высокие сферы — а Бог сам скажет вам, когда это надо сделать.

11.III.75.

Ад и Рай. Слова, описывающие их, кажутся нелепыми, примитивными, низменными — и на самом деле, если вчитаться в них, пытаясь одновременно разобраться самому в своих переживаниях, только они и могут выразить рано для всех людей ожидающее их. Рай или Ад — это зависит от добрых или злых помышлений, каждое преступление против Бога, т.е. против божественной любви, не задевает Бога — Он слишком всесилен, и может исправить любое зло, но оно повертывается против самого человека. Каждое зло слово, каждый нечестный поступок остается в памяти совершившего человека, и после смерти душа его не сможет спрятаться от них за телесную оболочку — она должна будет вспомнить и пережить их, их завершения, а это так ужасно, как причинять боль родной матери. Вот почему опасно думать, что Бог воскресит нас очищенными, прозрачно-духовными: Он воскресит нас такими, какими мы были здесь, и войдя опять в тело, злая душа со злыми мыслями, будет мучаться, потому что она поймет, что делала преступления против любви, тогда как раньше эти поступки казались малозначащими, незаметными. То же (позитивно) можно сказать и о рае. Душа святого, праведника, это не лучик из невообразимой гаммы цветов: от коричневого до алого, это вся гамма, но чищенная и преображенная любовью. Пример такого совершенства — божественная совершенства — показал Христос в Своем Преображении. А где степень такого очищения? У каждого она своя, для каждого лестница особой высоты, иного Бог может вознести сразу, но только нужны непрестанные труд и любовь, любовь и труд.

11.III.75

«По сему случаю Иисус спросил законников и фарисеев: позволительно ли врачевать в субботу? Они молчали. И, прикоснувшись, исцелили его, и отпустил». Лука, 14— 3, 4.

Размышляя можно сделать ударение не только над субботой, но над исцеленным. Можем ли мы презирать исцеленного субботой, человека, нашедшего утешение не в христианстве, а в другой религии, которая, как мы уверены, стоит ниже нашей, не обладает такой полнотой выражения человеческих чаяний и их осуществления? Нет, не должны. Какие бы не делались оговорки, история подтверждает, что такое презрение — проявление гордыни, и следующей из нее жестокости. Христос исцелил человека чужой нам верой, так неужели мы станем это осуждать? Нет. Но мы можем и должны показать человеку, что его исцеление не полно. Если он будет иметь перед глазами истинно христианский пример, то рано или поздно он это поймет; какой же именно из логических догматов чужой религии покажется ему странным и неверным, это в каждом случае опять же решаем не мы, а его совесть, и Христос.

14.III.75

Теология мертва без реальной христианской жизни, как была мертва она после революции и почти до последних дней. Так же не жива она полнокровно на Западе, что видно из бесплодных теологических споров, многие из которых, возможно, могут быть разрешены лишь жизненной проверкой и опытом. Проблемы наши, очевидные для меня сейчас: экуменизм в смысле веротерпимости; новые жития; положение о личном откровении; положение о бытовой жизни христиан; положение о церковном устроении.

«Они, взяв деньги, поступили как научены были; и пронеслось слово их между иудеями о сего». Мф.28.15.

Так зло, в который раз нашло способ утвердить себя. С тех пор и доныне открыта лазейка, в которую можно спрятаться: да было ли все это? «И увидев Его, поклонились Ему; а иные усомнились». «Пускай рассказывают ложь, борются с несуществующими возражениями; мы же не доказываем, правду, но исповедуем ее.

И это — к славе Божией, ибо свободно мы пришли к Нему теперь. Не книгами и силлогизмами, а всей жизнью мы показываем, что Он воскрес. Одно доказательство — Он с нами во все дни, до скончания века, и всему что Он повелел нам, учим, и крестим во имя Отца, и Сына и Святаго Духа. Аминь.

26.III.75

Равенство — интеллектуальное — людей в том, что мы не должны признавать существование различных уровней наших желаний: стремление написать стих ставить выше стремление сыграть в шахматы, выше стремления выпить. Все желания равно оскорбляют Бога? Она не разных уровней, а в разных направлениях, и необходимо только одно — которое приводит к Богу, все остальные — нет.

4.IV.75

Жития

Пересказ жития — должен походить на реставрацию иконы; так же должны просветлиться краски.

5.143.

АТЭ, лицо

От чувства брезгливости (мою мусорное ведро) или отвращения удерживает напряжение мускулов надбровных дуг, бровей.

8.143.

Теологические споры, споры с атеистами бесспорно нужны. Но главный аргумент — всегда один: «Грешник ли Он, не знаю; знаю, что я был слеп, и теперь вижу. «Товарищи пропагандисты, вы прикажете дожидаться строго научного доказательства, решения спора «в верхах»: был ли Христос или не был? Верующий должен отойти в сторонку и ждать, пока ученые не подтвердят или опровергнут правильность веры, а то и верить или не верить сто раз в году попеременно. Да какой тогда смысл имеет вера? Жизнь верующего — это живая теология; один христианин знает и значит больше, чем десять богословских энциклопедий.

8.IV.75

Зло тоже могло бы уничтожить весь мир — и самое себя, оставить лишь Бога — да вот силы у него не так много, как кажется. Оно и радо бы такому самоубийству (недаром самоубийство — проклято Церковью), но Божественная любовь — она одна сотворила мир, она одна знает, зачем мир сотворен, и она одна властна над ним.

26.III.75

Цель жизни определяют обстоятельства; ее образ и смысл — Христос.

8.143.

Читай и читай; наступит момент, когда ни один человеческий поступок не будет казаться оправданным, нужным, порядочным и вообще имеющим смысл; бесчисленное смешение человеческих мыслей — в этом клубке ты можешь шнырять туда и сюда одинаково слепо и путано, один ушел ты будешь тщетно, до сумасшествия распутывать, не трогая сто других. По любой их тропинок можешь ты идти; все рано один и тот же шар земли; но верующему все проясняет, распутывает, указывает, показывает сверху и ставит в истинное отношение к истории и природа, то есть — устремляет к Богу — его вера.

13.IV.75

Первый пост

(Четыредесятница 1975 года)

Неделя первая 17.III

День первый. Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет

Всякий, Господи, ибо никто не может знать место Твое. Точно тесто поднимается поверхность Земли: растут дома выше и выше, выше поднимаются люди в воздух, сами растут и все больше страдают. А в душе заботящийся о еде заботится о себе только; себя ставит он выше мысли и жертвы Богу; беспокоящийся о том, чтобы казаться умным, возвышает себя: ибо ум от Бога, и мудрец глупого не скажет, как и глупый мудрого. Возвысился я, Господи, решив, что книги угодны Тебе: если бы мы не согрешили, не надо было бы и книг, исправляющих грех. Я себе возвысил, решив что мои собственные мысли угодны Тебе, и ради них стоит отвлечься от молитвы: если бы я весь отдался Тебе, одна у меня была мысль: Евангелие, возвысился я, решив, что несу свет неверующим: меня просветил Ты, и это же сделаешь с ними, когда захочешь, а сейчас я для них — обычен, глуп и смешон.

Мы ушли из Эдема, и теперь тщетно стараемся построить Эдем здесь: и все наши города, прямоугольники полей, квартиры, миллионы мелких преходящих вещей, — все, чтобы ублажить душу; и кого-то ставим над собой, чтобы избавиться от забот; а так как это не Твоя власть, то от этого лишь растет зло, глупость, безверие. Размножившись, мы считаем, что предел совершенства — это жить, не убивая друг друга. Но без тебя, Господь, мы не можем и этого.

И мы сами унижаемся. Мы строим — в суматохе и спешке — оказываемся у искалеченного войной мира. Мы строим храм для своей души и тела, а получается стена, отделяющая нас от Христа. Он, Вседержитель, мир освящен Им и к Нему стремится. А мы своей гордостью все испортили.

День второй. Безумием моим соблазних. 18.III

Безумие. Как оно даже сегодня — несмотря на пост в еде и в словах — прорывалось, то ненужным смехом, то неудачной шуткой. Моя ли заслуга, что сегодня никто не прислушивался особенно к ним? Нет, Христова! Безумие — недостаток моей веры, безумие — это ее непретворенность. Что я наделал! Соблазних — там, где я ничего не могу сказать. Я вставляю глупое, а то и злое слово, когда нужно быть осмотрительным и дать Христу обратиться к человеку, я перебивая Его. Вместо веры в Христа я предлагал людям себя, свое честолюбие, свой смысл, — не добро, а грех был на моем лице.

Господи, вот беся — мои желания — они действительно хватают меня, все тело размякло. А я поднял голову к Твоему кресту и Тебя зову, не обращу на них внимания; но как высоко Твой крест и как низко я...

Что за обычные слова! А что за необычный грех? Мой грех — грех всего мира, я прячу Христа, боюсь идти за Ним, пытаюсь себя уверить, что такого пути для меня нет.

Пусть, как и я, другие обратятся к Тебе! Нет, не как я, а в сто раз смелее, решительнее, чтобы Ты охотнее им ответил и уверенней они шли за Тобой.

А я! Из земной глубины к Тебе взываю.

Ты, Марие, вырастила и накормила и воспитала Спасителя. Да, и воспитала! Дух Святый говорил в Тебе, ангелы Тобой восхищались. Ты научила ребенка Иисуса любви к человекам, Ты научила его войти в храм, в Святая Святых, к Отцу его, Ты — Его первый, понятливейший и вернейший апостол, Ты никогда не сомневалась в нем, в Его словах, ибо в Тебе не было гордости. Ей, Богородице Марие, Ты учила ходить Бога и Спаса нашего, и сама первая пошла за Ним — научи же меня так идти, не оступаясь. Ты учила Христа говорить, Ты же первая и лучше всех поняла Его слова о любви: научи меня так исповедывать и понимать Его. Тебя, Матерь, первую Христос увидел на земле и Ты первая и лучше всех увидела в нем Бога Живаго — научи меня бесконечно глядеть на него, и стремиться к ангельскому Его взору, смотря на разговаривающих со мной.

Ты напитала Его молоком, Ты же принимала хлеб из Его рук — научи меня так поддерживать его добрыми делами, и так причащаться вечных его Тайн.

Я болен, злопамятен, жесток — забудь все это, и точно ребенка приведи к Господу нашему!

День третий. Я возлюбил вас. 19.III

Господи, боюсь \взглянуть на Тебя. Кончается день. То, что непременно меня окружает с самого крещения — я боюсь в это поверить — это Твоя любовь. Вниз сегодня опущен был мой взгляд и вот сегодня-то я и увидел: каждым ненужным словом и делом я отталкиваюсь от Твоей любви. Каждым, Господи, и фривольной шуткой, и кусочком мармелада, — увлекшись этим, я забываю о ней. Стоило мне забыть о Тебе — я схватил какую-то книгу, открыл, и вот... я уже не о Твоей любви думаю, во мне опять пробудилась обычная похоть...

Твоей любви — каждый грех виден.

Но вот —кто побеждает грехи? Это Ты, Иисусе, искупаешь их своей любовью. Я хочу мяса — Ты любовью даешь мне силу к посту. Я хочу удовлетворить походить — Ты любовью прощаешь это и разрешаешь идти за Тобой. Я хочу злословить и обижать — Ты любовью забываешь это, и открываешь мне тайну любви.

Дух любоначалия

Чем бы ни старался я возвысить и отделить себя от других — угаси это. Если любовью Твоей возгоржусь — возненавидь меня!

и празднословия

Нет, Господи! Грешен, что даже подумал не то что написал! Твоя любовь вечна, постоянна, равна ко всем и ко мне. Ты никогда не отвернешься от меня — иначе все напрасно, а только я от Тебя. _____

И ты, действительно, показываешь мне выход. Только я согрешил, Ты называешь мой грех, и я говорю: «Грешен, Господи!»

Твою руку держу, Богородице, Ты меня к Иисусу подвела!

День четвертый 20. III

Господи, я был так уверен, что уже теперь могу понять слова Твои:

И вы да возлюбите друг друга!

И что же, Господи? Да, на работу я несколько раз сумел улыбнуться нужной улыбкой, но разве не смеялся я и не правильно? зло? Да, я никого почти не обидел, меньше сем всегда, но и бессознательно — то жестокие слова в книге, то еще что, разве я не поддавался искушению.

Первая заповедь — Тебя любить.

Я поспешил и забыл от этом. И вот — смешными кажутся словам,  восковыми — фигуры на картине, но теперь — сам — пытаюсь оживить их, сам призываю бесов, лишь что-то удерживает меня от последнего.

Странный сон! Стремление к заведомо греховному, жуткому, самоубийственному отпадению

Словно во сне вижу, что кончен Великий Канон, и патриарха уже ведут к золотой раке.

Словно во сне вслушиваюсь в речитатив молитв и не понимаю их. Смотрю на золоченые стены и их не вижу. Где грань, отделяющая меня от неверия — не потерялась ли она в тяжком, пьяном гнете мыслей, не переступил ил я ее; где Бог мой?!

Но вот одиннадцать черных фигур стоят перед царскими вратами, кланяются друг другу, поют.

С нами Бог!

И отступает, начинает тухнуть томление.

Яко с нами Бог!

Все вокруг: иконы, стены, люди обретают направленность и сливаются в этом устремлении.

Яко с нами Бог!

Выжжен я, точно откос с черной, свившейся травяной трухой, но это —кошмар, бред —кончился.

Яко с нами Бог!

Власть, без которой ничего не делается

Яко с нами Бог!

Сгорает все злое, что я сегодня сделал, а вырастает в миллион раз сделанное по Твоей доброте вокруг меня и остается у меня лишь любовь и осязаемое совершенство.

Яко с нами Бог!!!

Пятый-восьмой дни. Неделя Торжества православия. 24. III

Я устал, Господи, и Ты возвратил мне силу, Мне казалось — мощное, всесильное напряжение затаилось в моем теле, и я могу повелевать миром, собственной душой и чужими, а оказалось — оно лишь сковало дух, оно заслонило молитву, и я остался один — растерянный, бездумный, точно спящий наяву.

Но вот пришел Ты, привлек меня, и огромная сила оказалась ничтожной; в Твоем присутствии она исчезла, Господи, благодарю Тебя! Болезни, горе, несчастье, лучше тупого отстранения от Тебя! Что угодно — но помня о Тебе!

День Девятый. Просвещаяй и освящаяй всяческая. 25. III

Иисусе, все мои дела — пускай будут Твоими, весь день я старался о тебе помнить, и призывать имя Твое, где бы я ни был. Но как это сделать? Господи, не оставь меня в этом деле.

День десятый. То же. 26. III

Дай, Господи, где бы я ни был, помнить о Тебе, все обращать в помышления о Тебе, во всем отречься от злого и с Тобой остаться! Когда же удобнее оказалось это? При входе и выходе из здания, при встрече и расставании, открывая книгу или закрывая ее, перед тем как открыть рот —для слова или для смеха, перед тем, как хоть слово напишу, в тесной толпе, везде и во всем прошу тебя: Боже, очисти мя грешнаго!

День одиннадцатый. 27. III

Видели ли глаза, что блеск исходил от распятия Твоего? Нет! Но —другим, высшим видением видел —крест засиял, и осветил все, находящееся и в комнате, и за стенами, и меня осветил, очистил. И еще раз. Уже не в комнате, а на лестнице метро — ощутил я присутствие Твоего креста и его сияние, и замер, боясь омрачить его.

Ей, Господи, на работе и везде ты сотней мелочей напоминаешь о себе: тог случайна фраза о церкви как колокол призовет к ответу, то кто-то толкнет в сутолоке, пробудив от бездумного сна и напомнив о молитве.

Ей, Господи, вера в Тебя —вот все, чем я владею, все, что у меня есть, чем дорожу. С ужасом думаю, что другим не дана эта вера и благодарю Тебя за нее, и молюсь за других: Господи, помоги нашему неверию! Пускай я покажу им Тебя; пускай не я скажу: «Верую!», а мне скажут: «ведь ты веруешь!/?».

Верую, Господи, помоги моему неверию!

Боже, очисти мя грешнаго!

День двенадцатый. И был со зверями, и ангелы служили ему. 28. III

Вот, Господи, ответ на мою утреннюю молитву, а я и не знал, как услышу его. Отныне каждый вдох мой да будет посвящен тебе, каждый вдох — я делаю других, точно пью из чужой чаши, и каждый глоток — взят у других, а потому — должен вернуть его в течение дня.

На эти два чина и разделился мир. С кем мне сравнить себя? Не с ангелами, я вижу, что так ничем и не послужил Тебе, Я рад был бы сравнить себя с животными — а есть ли право? Вижу, что гиены и орлы, змеи и ящерицы, собрались рядом с местом, где Ты находился. Что же: заняты ли они охотой? Нет! Косятся ли друг на друга? Нет! Безотчетно приползли они к Тебе, и всех равно освещает Твой свет и тепло, никто из них и подумать не может о вражде, пока Ты здесь. Звери! А среди нас Ты всегда ,но в Твоем присутствии мы и деремся, и обижаем, и злобствуем, почти и не прикрывая это. То и дело я стремлюсь от Тебя потихоньку отползти, пойти по своем делам, Господи, но ведь Ты не оставил меня? Ты везде! Дай мне побыть рядом с Тобою, как ящерица — не торопясь, наслаждаясь, отдыхая в миру со всеми другими. Это не сало — много.

День четырнадцатый. Неделя свт. Григория Паламы, молчальника. 30. III

Господи, прости меня, если в моем помышлении я посчитал, что могу понимать и говорить о Тебе, приими меня. как принял в первые дни святого крещения: пускай я смогу говорить:

Здесь, здесь ангел Твой!

Пуская опять прислушаюсь, удивлюсь, приближусь к Твоей наполняющей все тишине:

Здесь ангел Твой!

Пускай один шум различаю и слышу: шелест крыльев небесных.

Здесь ангел Твой!

Да не нарушу Твоей тишины!

День пятнадцатый. Господь (господи, владыко живота моего). 31. III

В молчании, Господи, встретил я крещение, и сколько раз своим существованием я оскорблял молчаливую радость. Но теперь она опять со мною. Твоя наполненная тишина. Это Твой голос.

С переженим благоговением обретая я его название: Троица нераздельная.

Хочу назвать этот голос — Господь, Бог, Отец, и Он воистину простирает надо мной свою руку.

Хочу назвать этот голос — Дух Святый. И это — Он. Он поднимает меня.

Хочу называть голос — Сын, Иисус Христос. И это — Он!

Все едино, господи!

Только что опустилось на меня Твое крещение, только что увидел впервые все мои грехи, только что в первый раз я прошептал: Господи, Иисусе!

Вся моя жизнь — как миг в Твоей жизни, как миг Твоих слов: Встань и Ходи! Миг исцеления. Со смертью я исцелюсь и пойду рядом с Тобой!

Ведь это Твой голос! Все молитвы, страхи, болезни и радости, —в езде он. Длинный и долгий путь самосовершенствования? Нет, я так же как в дни крещения вслушиваюсь в Твой голос и он исцеляет меня. Разве я что могу?

Когда молчим мы, говорит Господь.

И безмолвную молитву прерывают, чтоб Твой ответ услыхать. «терпение, великодушие и кротость» — об этом Ты говоришь, но я плохо слышу! Завтра, среди толпы, или в тишине уединения объяснишь Ты? Боже, очисти мя, грешнаго, да смогу услышать и понять слова Твои.

День шестнадцатый. Ничто, входящее в человека, не оскверняет его. 1.IV

Оглядываюсь, Господи, на день прошедший. Все в мире подобно Завету Твоему. Не только названо Имя и не только Бог вочеловечился; как кажется это просто, когда я готовлюсь открыть Евангелие, выйти из комнаты в мир.

Книга открыта. Как все многолико, переплетено, сколько людей вокруг тебя толпятся, сколько слов и притч Ты находишь во исцеление им. Казалось бы, Бог на земле —в се смолкнут должны и дышать Его присутствием, но все кричат, хватаются за края хитона, или же отвернувшись, разговаривают о своих делах.

Но ничего, Господи, ничто не оскверняет человека само по себе. Сколько людей я ни встретил сегодня — ни один не оскорбил меня; ибо не знают они, что такое настоящее оскорбление. Одно есть оскорбление — Хула на Духа Святаго, но они не знают его

И так во всем, Господи, если мыслью к тебе устремиться, и о Тебе одном помышлять, то не может быть никакой обиды и ссоры, и зла, и оскорбления; ибо все дети Твои. Если брат говорит брату «Дурак! Знать тебя не хочу!» тот лишь улыбнется — перед Отцом все равны.

Благодарю Тебя, Господи, за то, что Ты явил мне этот день очищенным; молю Тебя, Господи, не дай мне нарушить чистоту завтрашнего дня!

День восемнадцатый. 3. IV

Господи, Валдыко живота моего! Надо ли мне думать о том, как красиво будет выглядеть будущая книга, в нескольких одноцветных переплетах (вообще — не много ли я думаю о книгах?). Действительно Ты уже сказал: «Не заботьтесь для души вашей. Что вам есть, ни для тела, во что одеться». Пускай у меня не будет книги, пропади она пропадом, в Тебе хранятся все книги прошлые и будущие; но как ничтожны они по сравнению с Твоей мудростью.

Дни девятнадцатый—двадцатый. 5. IV

Все, Господи, все исходящее из уст человека, человека же оскверняет. Я не хотел понять этого; увертывался, придумывал отговорки, старался сделать мысли, слова — богоугодными, и я упал, ибо силы мои были направлены на сопротивление Твоим словам. Чтобы я не говорил, Господи, это все не Ты, Ты — есть молчание, спокойный свет; только бы Ты был здесь, и я слышал тебя; все остальное по сравнению с этим — тьма, Тебя заслоняющая.

День двадцать первый. Молитва святой Юлиании Лазаревской. 6. IV 

Блаженная Юлиания, вижу я влюбленных, вот они идут передо мной, обнявшись. Пускай хоть друг друга они полюбят искренне, вечно, бескорыстно, чтобы детям их эта любовь была уже малой, чтобы они захотели полюбить всех людей, а потом и Христа!

Но, святая Юлиания, я уверен, что ты можешь и эту замкнутую в двоих любовь освятить, сделать божественной! Не знаю, угодно ли это Богу, но прошу его и тебя, блаженная!

День двадцать третий. 8.IV

На Божественной Литургии, Господи, когда я поклонился, словно окатила меня волна напряжения — снова все осветил Твой свет. А я-то подумал лишь о том, что вот — мне легче стало.

Так, ублажаясь этим облегчением, провел я и вчерашний день и даже не зашел в Церковь благодарить Тебя, Наставника, благодарить и сына Твоего — а ведь вчера было Твое Благовещение...

Сияет крест Твой, Христе, невидимым светом, просвещает и освящает все! Одна забота — неловким движением, словом, мыслью, не заслонить этот свет; одно стремление — очиститься от греха; одного боюсь и одного стражду —причащения.

День двадцать четвертый. Исповедь. 9.IV

.....................................................................................................................

А все потому, Господи, что на Тебя не надеюсь; сам придумываю себе оправдания и занятия.

Мой главный грех, Господи, — гордость. Я пытался себя возвысить над остальными в разговоре с Тобой, и ты не допустил этого. Благодарю за это, Господи, мудрость Твою, мудрость Твоей матери; сколько горя я причинил бы себе, если меня не остановили.

Посмотрел издали на себя — и сама душа показалась сплошным черным слепком, но вот я вспоминаю, записываю грехи — для каждого есть уже слово они так видимо просты(!) и обыденны! И это переворачивает душу, унижает ее.

Я не должен пытаться определить, что хорошо, что плохо, я должен просить об этом Тебя, и искать вокруг, в людях Твоего ответа.

Дни двадцать пятый — двадцать седьмой. Крест. 12.IV

На следующий день после причастия я увидел, когда ехал вниз по эскалатору, пред собою сияющий Крест Твой, а у основания его — сморщенные розоватые облочки — бес заставлял меня надувать их, и двигать, и наслаждаться этой искусственной похотью, целый мир создавать — злой и жестокий, но вот — они сдулись и повергнуты у Креста.

Потеряли ли люди от этого в моих глазах?! Нет, конечно, они стали равными мне, а не подобными куклам, как и я их раньше видел, и это — радостно, я больше не одинок. Чему радоваться, если бы я и в самом деле выделялся из людей (как я думал — в уме), ведь я был бы одинок, а так мы сравнялись, и не я опустился, а они поднялись, оказались не ниже меня! Мир стал лучше, это — радость.

И в толпе я теперь всегда сливаюсь, делаюсь каплей в серой воде, и мы поднимаем лица вместе — и там, в вышине сияет Крест Твой.

И руки как-то сами собой вдруг стали делать жест, точно они ставят этот крест.

И когда бы я о нем не вспомнил в течение дня, он всегда оказывался рядом.

День двадцать восьмой. Прп. Иоанна Лествичника. 13. IV

Господи, вера в Тебя должна быть безоговорочная, не слепа — она закроет глаза и на падение — и искренна. Мои чувства, искушения, провалы и поражения должны облечься в слова, не раз сказанные другими; понять, что не со мной одним Ты говорил, и Ты спас этих людей; понять и невыразимое словами —насколько мой грех, даже малый есть не отход, но — отречение от Тебя, от Твоих слова, помощи и любви. Мысль обновляется слова; слова очищают мысль.

Дни двадцать девятый — тридцать пятый. 19.IV

Отрицаюсь, Господи, от сатаны и всех злых дел его; и так глубоко осквернил я все окружающее в мыслях, что не только от греха — от людей, от Церкви отрекаюсь; но Ты, Господи, возвращаешь мне, что сочтешь нужным в новом очищенном облике, которого не заметили мои грешные глаза. И так непрестанно, Господи, должно отрекаться, должно вновь и вновь искать Тебя, и бояться лишь ослепленного спокойствия.

...я сам стал было резиновой игрушкой, в чьих-то довольных лапах, но исповедь перед Тобою — точно крещение, покаяние — точно оглашение? Вновь я чувствую как тепло бьется во мне кровь и согревается от нее плоть, что но и новорожденный младенец. Об одном прошу, о вере, об уверенности в невидимом; ничего из тайн Твоих не знаю, только верую, Господи, помилуй, не дай осквернить чистоту души и веры; помилуй, Господи!

День тридцать шестой. Неделя Марии Египетской. 20.IV

Я думал, Господи, как мне вспоминать вовремя о молитве — и вот, Ты научил меня моими же грехами. Теперь путь каждое движение чем-то нечистое, греховное или ведущее к грезу, пусть оно будет как удар колокола, по которому я сразу говорю: Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя; глупо пошутил, обидел словом или равнодушием, не помог — Господи, помилуй! Чуть нагнулся я над дьявольской пропастью — Господи, помилуй.

Господи, не дай умолкнуть этому звону!

День тридцать восьмой. 24.IV

Мои грехи, господи, ведь я и сосчитать по-настоящему их не могу, они повсюду, все я ими заразил, и они требуют от меня продолжения; но Ты, Иисусе, помогаешь мне, хоть я Тебя не познал, и Ты же отпущаешь мне грехи, легко и просто, столь неизреченно громадно божественная любовь, а я, грешный, не могу простить и одного греха другу, греха, который Ты давно простил и изгладил, я же им смущаюсь до сих пор. Дай же мне, Иисусе, Твоей любви причаститься!

День сороковой. Лазарева суббота. 26.IV

Сегодня я в последний раз лягу спать. Каждый раз, когда я вспоминал о смерти, эта мысль становилась все более верной. Но даже перед этим порогом я кривляюсь, точно клоун; даже здесь увлекаюсь своим невоздержанием. Не только все люди бесконечно далеки от меня в своем совершенства — даже Бог далек. Как я могу сказать, что то. что со мной происходит — это Он, что я верю в распятого Христа, когда сам не следую за ним, не смотрю на его Крест, а отвлекаюсь мелкими делами. Но все равно, господи, не лиши меня вечной жизни! Сколько во мне всего есть — и плохого, и хорошего, и ты рассуди, какого воздаяния я достоин. Весь мир — сплетение светлых и темных, колеблющихся и переливающихся по листьям теней — это отблески Твоего рая, свободы и счастья и всесилия — и в нем же злобная ненависть, которую и я сеял. Господи, прости, помилуй, Господи!

День сорок первый. 27.IV

Господи Иисусе Христе, я не знаю Тебя, не вижу и не слышу Тебя, не знаю о матери — об учителе Твоем — ничего. Имя Твое и слова, о Тебе сказанные, говорят о рае; и я чувствую, как познание Тебя могло бы меня просветить здесь и ублажить, и сделать всесильным за гробом; но как я смею сказать, что Тебя познал? Распростерта земля, устланная полями, лесами и селами, и я знаю, что Ты вошел в этот мир, и я пою Тебе: «Осанна!»; но не вижу Тебя; а если слышу, то боюсь ответить.

Об одном прошу: не дай мне кого-нибудь обидеть, выдать злое, что ношу в себе: пусть я буду хоть слабым голосом славословия в хоре Твоих верных, ведь это так сладко.

Одно знаю: ты меня исцелил от смерти, дай мне за Тобой следовать, забыв о себе, став краем Твоей ризы.

День сорок второй. Великий понедельник. 28.IV

Еще раз понять, что я Тобой не владею; что Ты прогонишь меня, если я встану между Богом и людьми; я последовал за Тобой, но Ты любишь не только верных — каждого. не торговать именем Твоим, не сулить блаженство язычника м, а рассказывать. Что вижу я. Не только и не столько обращаешься Ты к уже понявшим Тебя, к верным, а ко всем людям. (Изгнание из храма).

Чудо со смоковницей

Страшное действие! Всегда, даже если урожай не поспел по естественному ходу времени, мы должны Тебе служить; а если нам это не удалось — мы бесплодны; не роптать, а понимать свою вину, зная, сколько раз он прощал.

Самая страшная притча! Страшная своей реальностью, тем что это лишь хочется воспринять как притчу, а это было чудом. Ибо не о епитимье она, не о прощенном грехе, а о вечном наказании, напоминание, что как ни благ Господь, а каждый грех, пускай раньше он прощался на исповеди, может повлечь гнев Его и страшные слова: «Да не будет плода от тебя вовек». Чуть представить себе, каково было бы на тебя действие этих слов, что для тебя значит «бесплодие» — и станет жутко, страшно.

День сорок четвертый. Великая среда. Перед 1-м мая. 30.IV

Нам скажут: «Кругом Праздник, а вы делаете недовольный вид!». Разве Христос не пошел на Пасху иудеев? Разве не готовили апостолы праздничное угощение? Разве не принял бы Он участия в общей радости?

Но этого не было и не могло быть, ибо настоящего праздника не было, в душе у людей была не радость, а злоба, и они распяли спасителя своего.

И мы хотели бы радоваться, как радовались бы апостолы, но мы знаем, чего не знали они, хоть Христос часто им про это говорил.

Нет нам радости и нет праздника, пока мири спаситель разделены, пока мир не знает, в чем истинное счастье.

Зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием, а больше всего согрешил тем, что медлю за Тобой идти, как Иаков Завеедев и другие апостолы; знаю, что я должен делать и медлю, и еще наслаждаюсь жизнью и собственной душой, а от Тебя и во время пасхальной молитвы отвернут.

Завтра отшедшие чуть-чуть грехи к Тебе принесут. Господи, научи идти за Тобою, и не предать тебя даже лобзанием, но как разбойник согрешил против  Тебя во всех обличьях: видимых и невидимых, против любимых Тобою людей; и я ли, Господи, Иисусе Христе, выдержу свои грехи?

Верю, Господи!

Символ веры — вот все мое достояние!

...Ей, Господи, тысяча сказанных мною слов — ничто перед одним Твоим словом неизреченным!

Как необъятна мысль Твоя и как вера открывает ее.

День сорок пятый. Великий четверг. 1.IV

I

Твое святое имя, господи, — вот все, что во мне чистого, сияющего.

От души своей отрекаюсь, души божественной причащаюсь.

Выжигающее глаза солнце — ничто перед силой, которой убивают душу.

Ты, Христос, приходишь в пропасть, где я сижу; я разве поднимусь к тебе!

II

Господи, я пожелал исполнить в точности Твои заповеди; но у меня нет такого совершенства!

(Отец наш и учитель Кирилл Белозерский, взгляни сюда и моли и мне Бога, ведь ты знаешь обо мне?)

Сколько дано в Твоей Церкви, как именно Тебе послужу?

Хоть бы внешне соблюсти правила! Чтобы другие искренне их блюли, а я недостоин, Господи!

Частицей Твоей белоснежной одежды стану!

III

Но как мне исполнить подвиг послушания?

Как Тебя, Христос, обрадовать?

В друзьях Твоих, в верных Твоих и знающих Твою волю откройся.

Ты — Царь Небесный.

Ты — Царь наш.

Только подумал об этом искренне, серьезно, а как душа возмутилась, все тело напряглось.

IV. Молитва перед чтением

У креста, на котором ты распят, стою и молча внимаю мыслям стоящего рядом.

Научи, Христос, понять говорящих о Тебе; если же о другом — отврати от меня злое и исцели добром.

Воля Христова пусть будет во вех.

V

Но и так, Господи, знаю, что хуже всех я перед Тобою: утром причастие тайной вечери, а сколько раз согрешил и гордостью и чувством? После чтения второго отрывка страстей ушел из храма, согрешил и сравнив себя — с апостолом, Яковом; ведь я-то просто не достоял.

И взглядом согрешил...

И языком согрешил — говорил много, и каждый раз о Тебе забывал.

Нет у меня силы — у одного Тебя, Христос.

День сорок седьмой. Страстная пятница. 2.V

I. В пути: моление иудеев

Умер Господь, умер Спаситель, умер Руководивший нас. Где же слезы, чтобы заплакать? — нет слез; сила, ум, луща нашей души — умерли.

Я говорил —буду сидеть налево, а ты — направо, а Господин покинул нас. Был ли он Господином? Был!

Верую, Иисус, что Ты был Сыном Бога.

Ты оставил нас одних, мы сравнялись со всем миром, мы говорили: Бог, сын Божий, они смеялись, а теперь ничего не смеем сказать.

Господи, посланного Тобой распяли, и мы были среди этих людей; да мы и были, как они.

Как теперь спасется мир?

Шли за Христом, а теперь мы опять иудеи. Как мало мы взяли от Него!

Что же, будем ли жить как прежде? Забудем, что Он обличал, чему выучил, и все начнем сначала?

Нет, Господи!..

Нет Церкви — умер Иисус!

Остались пустые разговоры, тоскливые ухмылки — умер Иисус!

II. В храме

Об одном я молился прежде чем целовать святую плащаницу: вижу, Христос, что Ты сын человеческий, и мукам крестным поклонясь, и истину Твоих слов слышу, Отче небесный! Вразуми, чтобы уверовать в то, что Иисус — Сын Твой; что Он — Господь. Вижу мертвое тело; но Бога распятого не вижу; Верую, Господи, помоги моему неверию! Господи, помилуй, очисти грехи мои, только они, я чувствую, мешают мне поверить окончательно.

И опять мне ответила Мария, мать Иисусова, и ее слова были ободном:

—    Хоть Ты и распят на кресте, но ты — мой Сын, и Ты — мой Бог.

Видит мертвое тело своего ребенка — и говорит Так!

А я жду воскресения и чудес!

Воистину, Богородица, ты первейшая, и вернейшая из апостолов!

Но и я верую, Господи, помоги моему неверию

Умер Иисус, но помоги моему неверию

Умер Иисус, я вижу тело успокоившегося страдальца, но слова его помню! Дух его Святой исполняет все!

Так, Господи! Не жалкий неудачник, нет —

Верую во Всемогущего Всепокоряющего Господа Иисуса Христа.

Всемогущего, Великого, Ад исцеляющего, мертвых воскресающего, который правит всем миром властью Отца и все мы в Его власти, ни один волосок не шелохнется без его воли, все, что с нами происходит — его воля.

Всемогущий — вот каком Христос умерший. Освободил людей из ада, живых незримо Собой объединяет.

Пострадал, Христос и умер; и мы увидим, что Он вознеся на небо и правит нами.

Слава, Мария, глаза Твои увидали эту вечную жизнь его после смерти.

Теперь я действительно могу сказать:

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго.

День сорок девятый. Пасха. 4. V

Сначала нерешительно, с промедлением, а потом все легче обращаемся друг к другу со словами:

Христос Воскресе!

Воистину воскресе!

Почему трудно сделать первое движение навстречу; почему так до конца и не раскрылись мне слова, которыми я хотел кончить:

И вы да возлюбите друг друга.

Потому что нет дела, в котором бы я увидел осуществление собственных мыслей; и по языческим понятиям далеко мне до любви, хоть к людям. Что же говорить о божественной?

И хоть многое я знаю, что должно делать, медлю — и в этом мой грех.

Поэтому все начинаю сначала — а мир с новой Пасхой уже светлее, еще раз побеждено зло!

Но всегда теперь буду помнить:

Христос воскресе!

Жить от молитвы к молитве.

* * *

Как молиться регулярно, если нет колокола?

Если не знаешь, час ли сейчас для молитвы?

Как вспомнишь о молитве, так и молись.

Как вспомнишь.

30.IV.75

АТЭ, глаза, (м-рь)

Не бойтесь потуплять глаза — это помогает.

В миру лучше молиться идя, так как это напоминает о неистинности окружающего, о нашем временном в нем пребывании. Конечно, если есть силы.

2.V.75

Гордиться, что интеллигенту труднее поверить, отказаться от критического разума, — все равно, что гордиться тем, что преступнику тяжелее стать честным человеком.

Жития

Насколько я вижу, в сравнении с католической верой, православие всегда отчетливее помнило о своем бывшем язычестве, главным сокровищем была вера в Христа, богообщение и богослужение — а вчерашнее язычество внешнее и современное внутренне (или наоборот) напоминало о бесовском прещении очень зримо, с ним и боролись, история наших лучших святых история вечного неофитства, юной горячей веры, горящей одинаково высоким пламенем.

Главное же чудо христианства то, что оно начинается с того, что Ницше назвал животным исканием счастья, и переходит в области, где слова и понятия становятся ненужными, кроме слов Слава и Ныне.

На собственном опыте и изучая историю я убедился, что Господь действительно исполняет любое желание, раз Ему высказанное — какими-то чудесами, но исполняет, и даже злые стремления сбываются. И в том, что такие злые полжелания есть — наше грехопадение; в их осуществлении — наше наказание.

Божественная тишина и наполненность окружают нас всегда, очевидно, и везде. Тянет отказаться от всех имен Бога и от всех слов. Его ради ощущения этой наполненности. Но это риск и искушение, т.к. в грехопадении мы падаем в себя, в тьму внутреннюю, будем ослаблены и оглушены.

Тишина праведная держится на Слове Заповедей, словно тонкие нити, они пронизывают ее и высвечивают. Трудно соблюдение этих заповедей — немногочисленных! — всегда приближает к этой тишине, в высоту, где заповеди становятся ненужными, но это райские, посмертные, освобожденные от первородного греховной плоти эмпиреи, при жизни до них возможно лишь касание или наблюдение их.

Поэтому-то мы ближе к Богу тогда, когда в тишине ощущаем нити заповедей любви, а не просто наслаждаемся ею, когда любовь пронизывает не только тишину, но и нашу жизнь.

9.V.75

Личная святость, о которой не рассказывает житие — результат именно молитв, аскетизма, Богообщения, и все дела святого — это единственно верный для него ответ Богу. Об этом всегда надо помнить, так как в житие описаны лишь дела, только ответ.

25.V.75

Когда я выговариваю Символ веры, это не значит, что я верую; когда я понимаю его и признаю возможным и даже истинным и существующим, — и, возможно, имеющим ко мне какое-то отношение, я еще не верую. Я верую, когда сознаю, что Бог выше меня, от меня не зависит, и от моего мнения тоже, что он притягивает и поваливает мной, и что я его частица. Такое знание ни каким иным словом не дается, Кроме Христова. Сам человек не завоюет это знание, но если он его получит, то он бесконечно уничтожен перед Богом и в Нем же, целиком, божественно полон.

Бог хочет спасти человека, не делая различия между добрым и злым в его натуре — для Бога и это отчасти безразлично; но сам человек, поддаваясь искушениям бесов, отталкивается от Бога и не хочет к нему идти, сам приходит к злому, сам ввергается в ад. И только уже попробовав адовых мук и при жизни тоже, в нечистой совести, он или обращается решительно к Богу, или же пытается взвалить свою беду на Него, крича о том, что его наказали, к нему были жестоки; с таким же успехом, человек, бросившийся с балкона, может ругать за свою смерть дом, потому, что он высокий.

28.144. (На Беме, Путь к Христу. М-1815, стр. 310, п. 36)

Не только дар понимания 1000-летней истории; теперь то, что в окружающем меня Духе я не улавливаю больше ответа, движения, как-то говорит о том, что мне был дан дар и осязания до невидимости своего тела, слышания божественной тишины, — но что это слышание, этот дар не есть Бог. Раньше я не мог, не имел силы узнать это, боялся бы такого знания, оно сбило бы меня. Еще чище и яснее сделался Христос — и еще доступнее.

31.144.

Говорю лишь о себе: но какую жизненную линию как неверующему предлагала мне литературная и мировоззренческая традиция? «Благородного» разочарования в людях, «возвышенных» смен пристрастий и любвей (ибо грубо сентиментальную любовь интеллигенции вернее ставить во множественном числе), «благородной» верности одной узкой специальности, кончающейся не менее «благородным» разочарованиями или временными успехами, традицию «повзросления», т.е. деградации в моральном отношении, и, конечное утешение в собственном существовании. Все это — зациклено на себе, высасывание соков из других людей.

Повторю, что это я теперь (с небольшими проблесками и раньше, в том числе до крещения) воспринимая это так.

11.VII.75

Плохая мысль возникает как движение в душе, в уме, но если вовремя от нее отказаться она превращается в какое-то невольное томление в груди, томление и напряжение не умственное, а число физическое; вот его-то уже можно «растоптать», тоже физически, как уголья от сгоревшего костра, подождав с усилением, пока это томление не исчезнет.

14.146.

У Ибн-Хазма в «ожерелье голубки» есть наблюдение, очень много объясняющее неверующему в христианстве: влюбленному приятно видеться с влюбленной, но не только; приятно и говорить о ней, хранить вещи, о ней напоминающие, расспрашивать о ней, когда она далеко и так далее и тому, тому подобное. Церковь в смысле земного общества можно назвать Союзом Влюбленных.

3.VIII.75

Глядя в прошедшее, если мы недовольны тем, что с нами произошло, мы не должны искать моменты, где нам кто-то помешал, обидел, вообще, сделал что-то, что привело к неудаче. Наоборот мы должны отыскивать в цепи обстоятельств случаи, когда мы сами чем-то помешали или сделали плохо другим, нарушили чью-то волю или поступили вопреки совету, послушали совета гордости. И тот и другой способ одинаково легки в смысле логическом, Но второй: сначала, может быть, вообще отучит нас растекаться мыслью по времени, либо — или после этого — научит нас каяться, исправлять свой путь. Вместо разжигания неприязни и ненависти — разжигание любви.

Думая о настоящем, мы всегда должны помнить и о том, что цепь событий еще не разорвана, что каждое неудачное, грустное, плохое событие еще может повести к хорошему и наоборот, причем — в зависимости от нашего поведения и соответствия евангельской истине. Не ставить самовольно пределов благодати.

Глядя в будущее, лучше не думать о каком-либо событии, как о возможном в двух вариантах: плохом или хорошем; надо ждать того, что произойдет на самом деле, качество этого свершившегося факта, как правило, на самом деле нельзя определить сразу. И будущее равно настоящему в его данности, предопределенности, будущей однозначности. Как и настоящее, оно есть чудо, направленное на наше благо, а если мы не можем этого разглядеть, то надо винить лишь себя и с радостью, упованием, ожидать от Бога чудес еще более неизведанных и благих.

Церковь не только видит под дорогими украшениями и пышными платьями пыль и грязь, а под рубищем — богатство души; она видит и третью, и четвертую стороны: под рубищем — гниль и маразм, под сусальным обличьем — чистоту и простоту.

3.VIII.75

Вообще же, когда иной раз подумаешь, сколько нам нужно испрашивать у Христа совета и помощи, сколько в молитве нужно обдумать и решить, сколько мелких и важных дел можно решить лишь сверяясь с Богом, ужаснешься тому, насколько в жизни меньше времени мы уделяем молитве, чем нужно насущно, растрачивая время по пустякам и тем самым подливая масло в адский огонь, сколько мы сделали не спросясь и какие нужны силы, чтобы столько молиться, какая нужна благодать или еще что-то!

В минуту особенно плотского искушения общее воздержание от мысли, потупленные глаза, ненакопление материалов для искушения, оказывается благодатно и спасительно, не дает силы искушениям или не делает его мене глубоким.

9.VIII.75

Размышления на Преображение 1975 года

19.VIII.1975

На миг подумалось, что

То могла бы быть история об ослепленной женщине, которая была обманута своим сыном, плакала и верила, что его слова истинны, а после его смерти поняла, что раз сделанную ошибку не исправить:

Кощунство!

Потому что это, на самом деле, рассказ о человеке, принявшем крещение, ходившего в церковь, молившегося горячо и искренно, и вдруг — оставшегося без опоры и сил.

Единственное оскорбительное слово для человека — «лицемер». И оно же стало самым верным. Грех за грехом, уступка за уступкой, увели от того, что было даровано— и дарованное было отнято.

Не видеть Бога, это не страшно, когда чувствуешь, что тебя незримо направляет и руководит что-то.

Тяжело знать, что ты стоишь у закрытой двери. Когда памятно каждое мгновение усталости, запоминается не совершенное добро, непрочитанные молитвы.

Тогда дни и недели переживаются глубже, даже втягивают в себя, лишая памяти о том, что и время может быть незаметно.

Тогда спасением приходит участие в вечной реальности, в вечном воспоминании, в вечном таинстве, когда за четырнадцать дней проходят дни разных годов. Когда тысячелетия исчезают и следы их видны лишь в помощи других людей.

Все еще раз требует выбора, безраздельного внимания, новая жизнь требует проснуться и оглядеться вокруг.

Преображение

Теперь уже трудно вспомнить, как сегодня утром и днем отходил, забывал о мелких делах, как очищался от грехов и как еще и еще раз прижигал места, где прячутся их корешки, да и разве заметны эти грехи во всеобъемлющем свете Преображения.

Первый раз читали Евангелие — и это и было, как само преображение.

Первый раз я был в алтаре во время преосуществления, лежал ниц, не чувствуя ничего, а теперь я знаю почему — «отложив мирское попечение».

Ощутил после Причащения необычно горячее вино (у столика).

Второй раз читали евангелие, точно напоминали навечно о том, что только что произошло в нашем храме и везде.

И все, что мы ждем от Тебя. безгранично, как свет Преображения.

Просветить нас, наши души, наши тела, насквозь праведностью и любовью.

На земле дать нам видение Тебя и помнить о тебе непрерывно.

На земле зажечь в нас ненасытное стремление к Богу.

На земле избавить Церковь Твою от греза, от болезней и ран.

На земле избавить нас, избавить сейчас и всегда, от малейшего помутнения и греха.

И всегда обновлять в нас дух покаяния.

Перед словами «И все, что мы ждем», стихотворение:

Голубиные крылья

полечу и почию

В покой

и летать

среди хлопота

крыльев чужих

и летать

пить священную кроху

и летать (против ветра в жаре)

летать...

А если я выкормыш(?)

каково будет падать

За спиной

два горящих крыла.

19.147

Кто знает! Может быть, в аду человек беспрестанно грешит, причем с пониманием уже всей глубины греха — как оскорбления Творения, Творца, себя, — и именно в этом его наказание. Муки согрешений!

30.VIII.75

Религия это храм веры.

4.IX.75

Все те способы, которыми я стараюсь улучшить мою молитву, когда молиться тяжело: думать о действии ее, о возможных чудесах, о комбинациях меня с молитвой, с Богом, — они дают лишь временное облегчение, а вообще-то бесполезны и немолитвенны. Молитва, особенно при отсутствии живой благодати, это вечный мост от души к Богу, Его, может быть, бывает трудно пройти, но всегда можно. Благодати может не быть, может не быть единения с Богом, но пока я молюсь, Дух Святой помогает мне. Я должен стремиться к лучшей молитве, но и эта лучшая — заключает в себе память о своем бессилии, о слепоте телесной, о земной суете, о месте св. Духа, который рубит все эти узы. Эти черты надо сохранять в обычной молитве.

Мы не можем сказать, что рядом с нами вот сейчас есть, а сейчас нет Бога; Он всегда рядом, но мы можем Его и не видеть. Как можно говорить: я лишен благодати: благодать всегда с нами, она — в Евангелии, она там запечатлена, живет и дышит, а благодать ощущаемая — соединяет нас с Евангелием. Когда мы чувствуем Бога — нам легче открыть Евангелие и понять его и наоборот, бывает труднее, Так труднее стремиться к невидимому — но в этом и есть вера.

В любой момнет я отдыхаю от чего-то, я что-то делаю, как во время ходьбы напрягаются разные мышцы. Надо пользоваться чувством: вот сейчас я отдыхаю от чтения сейчас от писания, сейчас от ходьбы, сейчас от движения.

7.IX.75

Теория разумного эгоизма — это гигантское подтверждение действенности работы священников, многовековых усилий по соблюдению и осознания евангельского идеала. Разумные

Эгоисты уже даже не сомневаются в стойкости моральных норм, в них несомненности, они даже забыли, что кроме добра, есть и зло и злые заповеди, почему и ушли от христианства. Недаром Чернышевский — сын иерея.

Но стоило пойти немного дальше — и слепота, которая простилась одному поколению, на втором уже отразилась пагубно. Мерка добра была потеряна, — потому что человеку без Бога ее не удержать.

7.148

11 сентября, на постный день Усекновения главы не посмотрел в календарь и ел мясо; и в тот же день покалечил себе ногу довольно тяжело.

11.148

Человеческое тело слабо; сатане не только легче искушать нас плотью. Оно больше слабеет от греха. Когда душа заглядывает дальше в откровение, тело слабеет и дрожит. Оно часто обманывает нас своим настроем, пытаясь увлечь в себя, а настрой подсунуть вместо духовной жизни.

30.148

Молитва

Бога не всегда видим, грех же можем видеть всегда. Всегда можем славить Бога, всегда можем просить Бога.

30.IX.75

Жертвуя — например, в любви самолюбием, надо понимать, чем жертвуешь, чтобы можно было поступиться этим не только вольно, по вдохновению, но даже и не желая сильно, не понимая этого чувством.

(Особенно этот принцип развит и в христианской аскетике по отношению к Богу).

18.X.75

Да, надо меньше слушать музыку в записях и чаще — на концертах. Иначе и Бах станет бессмысленным. А тишина в жизни — прекрасна.

15.XI.75

Крестное знамение — поцелуй от Христа и со Христом.

15.150.

Значение иконы? Значение фото любимой?

15.150

С железнодорожного моста был виден очень широкий и ровный восход за краем черного неровного горда, а в одном из невидимых домов горело красное окно, точно той же яркости, как и закат — казалось, что это прорезана дырочка через черную бумагу и он в нее светит.

16.150

Пока едет автобус, ветки у придорожных деревьев танцуют хоровод вокруг стволов, которые стоят неподвижно.

16.XI.75

Еще одно испытание — работать, не видя плодов.

17.XI.

Супружеский идеал Евангелия не менее велик, чем аскетический. Его настолько труднее вместить, что современному человеку легче представить монаха, исполнившего обет безбрачия, чем верных супругов. Отсюда — сего просить верующему мужу у Христа; к этому нужно готовиться; это очень и очень много, так много, что можно повторить отчаянный крик Петра: «Господи, кто же тогда может спастись?».

Человеку не возможно, но Богу.

20.150.

Говоря «не небесех» мы имеем в виду не только то, что небо выше земли, но что оно соединено с нею.

26.150

Вот вопрос, который встает передо мной, если ловлю на своем лице тень презрения, недоброжелательства, нелюбви к людям. Это вопрос Христа.

Если ты так смотришь на других людей, точно для них Христос не существует, то существую ли Я для тебя самого?

28.150

Молитву прервал приезд мамы. Пробыл с ней немного и вернулся, чтобы готовиться к исповеди, и вдруг понял, что если проговорил с ней пять минут и — мы не загорелись как звезды, как святые, то уже грешен.

28.150

На какое-то время все духовные устремления человека, его медитации, вдруг оказываются настолько сильными, что уже они несут человека — это связано, кажется, с духовными переломами, ступеньками, кризисами и, наверно, требует в самом человеке какого-то надлома, сокрушения.

29.150

Кто знает, было ли у нас больше возвращение или «воспоминание» об античности в XVIII веке когда она символизировала и закрашивала государственный разврат, или в XIV, когда люди через византийскую культуру приняли неоплатонистов, через исихазм — многие стороны античного миросозерцания?

30.150

Веруя в будущую жизнь, могущую, вселенскую дивную, я должен видеть и ценить красоту мира здешнего иначе и тогда буду пренебрегать всем ценным, что будет. Этот мир — лишь начало, но начало драгоценное, и я в нем должен быть, как и в раю.

2.XII.75

Погубить сою душу.

Бог уже во мне есть; для достижения единства с Ним я должен быть в Нем; но злая часть моей души мешает мне; я не могу разделить добра от зла; я отвергаюсь всей души ради Бога, и Бог дарует мне, что надо.

150

Характерная черта самовыражения древней философской мысли — недоговаривание, опущения какого-то звена, рассчитанное на эзотерическую устную передачу: например, атман — нето, не то, (а что именно и в каком смысле — не говориться), делами закона оправдаешься, и делами закона осудишься, а когда и в каком смысле — догадывайся или спрашивай, а двойной смысл несомненен и его разъясняют неустанно.

150

Может быть, смысл особого внимания к Троице, ее суть, в словах акафиста: «Соединяя Божеством, разделяя свойства»?

Возможно, что и у нас, как на Западе (ср. Честертон, Франциск) потребовалось 400 лет крещения, чтобы очиститься от языческой скверны. Демонские страсти сменяются лучезарными видениями Сергия. (О такой очищенности и цельности православие не свидетельствует ли то, что Стефан выступал не как одинокий Кукша, а за ним была вся Русь, зная то или нет?»

30.150.

Самое символическое, печальное, скорбное зрелище — это календарь (перекидной) на столе у деда. Календарь прошлогодний, и на каждом листочке перечеркнуто название дня недели и надписано другое, строго следующее, и так на всем — символ того, что ничего делать не осталось, и делать все хочется еще.

3.151. 3.XII.75

Единственное, что у меня есть — это то слабое и малое страдание, в котором для меня сейчас (да и то, по честному, временами) заключен Дух Святый.

Слава Тебе, Господи, что Ты даешь силу возвращаться к Тебе снова и снова, вразумляешь!

6.151

Сказать, что в богооставленности дается испытание, значит лишь выразить факт, что от нас еще раз требуется выбор, слово «верую», и — главное— что исход этой борьбы неясен — в слове же испытание для меня это потерялось, затмилось гордостью, уверенностью в своих силах, стало лишним поводом для возвышения; я забыл о возможности поражения, и оно почти постигло мен, — но с любой точки возможен возврат.

7.151

Смирение не есть нечто постепенное и плавное — это сокрушение, мечом или молотом. Хотя подчас это и может восприниматься плавно? (От чтения «Школы молитвы» Блюма).

7.151.

Повез в лифте выбрасывать старый стул и сел на него — совершенно иной лифт, другие стенки потолок и краски! Перемена точки зрения.

За 2000 лет столько раз христиане выражали свое отношение к Троице, свои чувства до противоположности по разному. Где же уверенность в том, что это еще христианство то же?

В незыблемости Троицы?

10.151

Достоинства и недостатки людей не имеют ничего общего с божественным добром и злом. Они неизбежно как-то соотносятся, но, скорее, как орудие и творение. «Не осуди».

11.151

От сплетения, от разнообразия людей и дел мирских можно было бы кричать: такой малой кажется вероятность, возможность благополучного исхода всех — больших и малых дел — если руководствоваться правилами земной, бытовой, человеческой практики. Но — это чудо и чудеса — так часто происходят изменения, переломы к лучшему, что в них видишь руку Божию так они евангельски. На них, на эту руку и надо уповать. «Да будет воля Твоя» земным законом.

Либо движение вперед, либо назад; стоять на дано; но кто в силах определить направление движения, особенно в душе, духе, любви, вере?

Гадливое чувство искушения — касания дьявольской сети зла, когда прямо локоть касается ячейки этой сети; чувство выпутывания, выпутывания во время подготовки к исповеди.

12.151. 12.XII.75

Раньше целый ветер благодати освежал мою радостную душу, а теперь достаточно легкого дуновения, чтобы она ожила, встрепенулась, Это как в пустыне — драгоценна каждая капля воды.

16.151.

Одновременно с приливом сил понял, что вдруг нахлынула масса пустых мыслей с ненужными (согласно молитве) заботами, — так зло старается нас ограбить.

17.151

Найдите причину того или иного мнения о вас, вашей жизни, и это мнение не будет вас угнетать (а угнетают и плохие, и хорошие мнения).

3.151—24.151

В моем нынешнем слепом состоянии разнообразные линии веры (ее разные стороны, любовь, знание, и т.п.) кажутся перемешанными вверху как разноцветные струи воды, в то время как раньше, я скольких в этих струях — из одной в другую, в нескольких вместе, а сейчас в какой-то неизведанной. Это тоже обогащает — осмыслением, вживанием.

24.151

Доказательства не столько доказывают, сколько ставят барьеры в уме доказывающего. Им не надо доверять.

24.151

Зло есть призрак, случайность, и главное его искушение — убедить человека, что добро есть призрак, облачко.

27.151 — XII.75

Сатана ходит по миру и зло между всеми людьми; но и его нельзя ненавидеть, даже когда грязные лапы касаются твоего самого чистого — святого, именно тут нужна любовь, пусть никто ее не требует и не принимает, чтобы это посягательство не стало твоим, не осуществилось.

К этому же относится: замыкать на себе цепочку зла, если тебе сделали плохо — не передавать это «плохо» другому, в какой бы то ни было форме. Иначе получается заколдованный круг.

Сюда же, наверно: как бы ни был зол человек, как бы мало хорошего ты в нем не видел, все равно, вне зависимости от этих процентов положительного: благословляй этого человека, ибо и им строится мир, и его дела обращаются во благо, и даже не на благо, а в премудрость, то есть в подчас непознаваемое таинство творения мира, нами, Богом. Тут и праведники и грешники равны. Как же их все-таки различать? Разве не бывает, что мы видим в житиях: то, что с одной точки зрения исторической видится плохим, хорошо с другой исторической точки, хорошо с христианской? Может быть, ответ в обращении к индивидуальному. «Зло должно прийти через человека, но горе тому, через кого оно приходит» и «Благословляйте обидящих вас».

7-24.151.

По утрам очень часто, особенно если не выспался, «прилоги», злые и даже ужасно злые мысли, совершенно бешеные, дьявольские, разных степеней, забывают голову, пока не включается проснувшееся чувство борьбы. Не стоит ли вспоминать о таких забиваниях, когда приходят искушения?

31.151.