Яков КРОТОВ

К оглавлению работ 1980-х годов.

Широко известно, что некогда властитель Багдада и иных городов и земель великий Шахрияр рассердился на некую Шехерезаду и объявил, что велит казнить ее. Решив же получить небольшое удовольствие перед смертью (не своей, а Шехерезады), он приказал ей рассказать на сон грядущий сказку.

Далеко не всем, однако, известен подлинный и единственно истинный ответ Шехерезады Шахрияру:

— Не подобает недостойной рабе твоей рассказывать своему владыке первую попавшуюся сказку, рискуя сбиться, запутаться или опустить что-либо важное. Дозволь мне, о, повелитель солнца, сперва записать сказку, а потом рассказать ее.

— Сколько понадобится тебе на это? — вопросил Шахрияр.

— Десять дней, — ответствовала Шехерезада.

— Дозволяю, — произнес Шахрияр, и с этой минуты Шехерезада была спокойна за свою жизнь. «Дозволенные речи перед смертью, — рассуждала она, — полезней для здоровья, чем недозволенные речи перед отпуском».

Через десять дней Шехерезада предстала перед Шахрияром с рукописью сказки.

Но согласно порядку делопроизводства, о солнце вселенной необходимо перепечатать текст, дабы один экземпляр был подшит к протоколу, один — отправлен в архив, а один — сдан в буфет завертывать бутерброды. На перепечатку требуется пятнадцать дней.

— Перепечатывай, — поморщился Шахрияр. Он не любил отсрочек приговоров.

Через пятнадцать дней Шехерезада (которая прожила уже 25 дней лишних) предстала перед Шахрияром с тремя экземплярами сказки.

— Только согласно порядку, заведенному относительно литературных произведений, необходимо, о солнцеликий, передать сказку на рецензирование лучшим сказочникам дворца, багдадского рынка и смежных халифатов.

— А, на это сколько уйдет времени? — подозрительно вопросил Шахрияр.

—  Около месяца, о радость подсолнечной, — скромно отвечала Шехерезада.

— Отдавай, — неласково ответил Шахрияр. Он не любил отсрочек приговоров, но еще больше не любил нарушения порядка. «Приговор для порядка, а не порядок для приговора», — говаривал он, поручая палачам укрепить расшатавшуюся дисциплину гарема.

— Рецензенты, конечно, продержали сказу почти два месяца. Через 58 дней Шехерезада (прожившая, следовательно, лишних 83 дня) предстала перед Шахрияром со сказкой и отзывами.

— Ну? — вопросил Шахрияр.

— В целом отзывы положительные, но представитель Бухарского НИИСКАЗА товарищ Х. Насреддин предложил доработать ряд мест, — с горечью ущемленного авторского самолюбия ответствовала Шехерезада. — Ему, видите ли, не смешно. — «А, мне?» — добавила она мысленно.

— Сколько? — Шахрияру очень хотелось самому и сейчас зарезать Шехерезаду, но он не любил отменять собственных распоряжений. «Сегодня отменю я, а завтра отменят меня», — полагал шах и принимал меры, дабы не дожить до такого «сегодня» и не дать другим дожить до такого «завтра».

— Пара месяцев, о солнцедарный, — ответила Шехерезада и откланялась.

Через 67 дней (всего Шехерезада прожила лишних 150 дней) она предстала перед Шахрияром с доработанным текстом.

— Теперь еще литературно-критический диван, солнышко, — заявила она. — Визири соберутся в Багдаде на праздник Рамазана.

Шахрияр посмотрел на календарь. До Рамазана оставалось четыре месяца. «Зарежу, — подумал, было, он. — Не Аллах весть, какое нарушение протокола». Но вовремя остановился. «Беспорядок начинается с малого», — говаривал Шахрияр, вешая жену за плохо сваренный кофе.

Шехерезада прожила лишних (с точки зрения, конечно, Шахрияра) 320 дней, когда собрался литерно-критический диван. Она прожила лишних 637 дней, когда закончила переработку сказки согласно рекомендациям дивана, и 798 — когда текст окончательно утвердили. Сложнее обстояло дело с рассмотрением сказки на Высокохудожественном Совете, который собирался раз в пять лет, если и действительные мудрецы, и мудрецы-корреспонденты единогласно решали, что звезды расположились благоприятно для заседания. Все же к исходу 2040 дня сказка была рекомендована Советом к прочтению и опубликованию. Багдадтвориздат поставил сказку в издательский план.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 

Шехерезада жива по сей день. Здоровье ее, правда, ввиду преклонных лет, ослабло, но она верит, что доживет до выделения бумаги на издание сказки (хотя лесов в халифате все меньше). Кроме того, она пишет воспоминания о покойном Шахрияре под названием: «В Багдаде все в порядке».